Танцоры Аруна (Хроники Торнора)
Шрифт:
— Для начала не хлопай дверьми, — сказала Лиа ровно.
Тазия гневно топнула ногой.
— Но я хочу…
— Прекрати, — шикнул Ардит.
Девочка воззрилась на отца, решая, стоит ли подчиниться, и наконец заметила незнакомца.
— Кто ты?
— Будто не знаешь, — укоризненно сказала мать. — Твой кузен Керрис. Он приехал с севера и будет жить в Илате.
Чего ради я сюда тащился, спрашивал себя Керрис.
Тазия переминалась на грязных босых ногах.
— Тот, что с шири приехал?
— Да.
— Знаком с моей сестрой Медой?
— С
— Она сейчас на посту. — Тазия сделала строгое личико и сжала кулачки. — Я хочу поехать к ней.
— Но ты слишком мала. Тебе еще рано стоять на страже… — отец был готов пуститься в терпеливые объяснения.
— Неправда. Я сильная. Я умею швырять камни. Смотри! — Блюдо-солнце взмыло над столом и запорхало по кухне. Стебли фетака летели во все стороны. Керрис едва увернулся от оранжевого диска, пролетевшего возле уха. Лиа попыталась схватить блюдо, но подпрыгнула и плюхнулась на стол. Кухню усыпал фетак.
— Сейчас же все прибери, Тази, — распорядился Ардит.
Бабушка приподняла голову, издав несколько довольно громких звуков, похожих на хруст гальки. Тазия не трогалась с места.
— Прибери, потом сходи к колодцу и перемой фетак. Сделаешь все и пойдешь в Танджо, — Ардит добавил суровости голосу.
Косички поникли. Тазия подбирала стебли. Вышла и затворила дверь. Впечатлений для одного утра Керрис получил предостаточно.
Лиа ощупала блюдо-цело, не лопнуло. Радуясь, она еще больше походила на дочь.
— А что было, когда Тазия собралась подоить корову, используя свой талант.
— Она колдунья?
— Ты видел, она может усилием мысли приводить в движение предметы. Дочь своего отца. Благодарение им, больше никто не одарен. У Элис, у всех женщин необычные способности проявляются в зрелом возрасте, а эта-еще ребенок.
Пришла Тазия. Молча выложила фетак на блюдо и удалилась, тихонько затворив дверь, которая почти тут же распахнулась вновь. Пара мягких кожаных башмачков взлетела в воздух и унеслась в сад. Дверь захлопнулась. Лиа хохотала от души. Вдоволь насмеявшись, она поднялась.
— Пойдем, поглядишь на мои труды, увидишь, где я работаю.
За уютным садиком, вмещавшим великое множество разных растений, стоял сарай. Прежде в нем держали лошадей, внутри еще чувствовался едва уловимый запах конского пота. На полу лежал толстый слой белой пыли.
— Неизбежный спутник гончара, — заметила Лиа.
Под окнами стояли три бочки, накрытые влажными тряпками. Керрису было показано их содержимое: три сорта глины-красная, белая и серая. Он осмотрел готовую посуду на полках. Лиа познакомила гостя с действием гончарного круга и подвела к столу со множеством горшков и горшочков.
— Вот мои краски, эмали, глазурь. Есть жидкие, есть сухие, как пыль. — Взяла голубой кувшин с белыми цветами. — На сырую глину наносится контур рисунка, потом узор раскрашивается, и в печь.
— А куда девается готовая посуда?
— Продаю. Соседям и всем желающим в
— А откуда берутся узоры?
— Из головы, — улыбнулась Лиа.
На столе стоял кувшин для масла довольно неказистого вида.
— Это неудачный образец?
— Нет, он только что раскрашен. После обжига из грязно-серого он станет красно-черным и гладким.
— У кого же вы учились всей этой премудрости?
— У матери. В нашем роду испокон веков занимались гончарным ремеслом.
Лиа повела его за сарай показывать печь для обжига. Сложенная из кирпичей, она была много выше кухонной, топили ее дровами через отверстие у самой земли. Выше, за стальной дверцей, стояло два десятка горшков.
— Вот, дожидаются обжига. — Лиа закрыла дверку и вставила в проушину железный стержень. — А у меня все руки не доходят. Голова совсем другим занята. Какая уж тут работа.
— Из-за Тазии? — предположил Керрис.
— Нет. Тази-мое утешение и радость. Мне атака азешцев не дает покоя.
Они возвращались садом. Возле грядки, сплошь покрытой голубыми цветами, Лиа задержалась. Осмотрела растения и сняла с зубчатого листа какое-то красное насекомое.
— В прошлых набегах гибли мои друзья, пострадала и наша семья. Ты, верно, знаешь, они опять напали. Разбойников выгнали из города, но память о себе они оставили. Знал бы ты, сколько раз приходилось горожанам заново отстраивать свои дома.
— А моего отца вы тоже знали? — невпопад спросил Керрис.
Лиа обернулась.
— Немного. Он был собранием качеств, которых совсем не было в Элис. Твоя мать была утонченной, хотя и неброской, любила тишину. Ардит на нее похож. Ее утомляла суета. Временами мне кажется, что Элис сделалась такой под влиянием внутренней речи… Я ужасно завидовала Кервину. — Она сложила руки на груди и задумалась. — Они познакомились в Кендре-на-Дельте. Кервин сопровождал твоего деда на Совет Городов и отправился покупать себе плащ. Элис проходила по рыночной площади. В общем, совершенно случайная встреча. Старому лорду это не понравилось. Он желал видеть рядом с сыном ровню-девушку высокородную из семейств Мед, Хок или Батто. Старик был крут, а Кервин непреклонен. Твой отец был очень смелым, — голос Лиа дрогнул. — Кел пошел в него.
— Как погиб отец?
Черные брови взметнулись.
— Разве ты не знаешь?
— Только то, что это случилось на войне. Я даже не знаю, где это произошло.
— На границе. В том же году, что погибла Элис.
Они повернули к дому, и Керрис увидел колонну, увитую плющом. Он присмотрелся. Сквозь зелень побегов строго смотрели глаза Хранителя. Керрис отшатнулся.
— Да что ты, это же изваяние.
— Откуда это здесь?
— Я сделала.
— Вы? — Он раздвинул листву и потрогал колонну. Она была из глины. — Зачем вам?