Танцуй на краю, детка!

Южная Влада

Когда это стало раздражать, я тоже посмотрела на него в упор. К удивлению, Ден выдержал недолго, всего пару секунд, а потом отвел взгляд. Фыркнув так, чтобы показать презрение, я отвернулась.

Пусть этот гад обломается.

Стол ломился от еды. Жаркое, рыба на пару, различные виды салатов и закусок, дорогие спиртные напитки, фрукты – здесь можно было выбрать что-то по душе, но мне кусок в горло не лез. Хотелось побыстрее освободиться от присутствия Дена, потому что небольшое расстояние и необходимость

находиться с ним лицом к лицу сводили меня с ума. Но для этого требовалось связаться с Ромкой, а нас с ним разделял ничего не подозревающий фотограф, уплетавший еду за обе щеки. Перекрикиваться через него по деликатному вопросу пропажи фрика я бы не решилась.

Ощутив едва заметное колебание воздуха по правую руку, я повернула голову и едва сумела сдержать тихий стон. Призрачный фокусник вновь вернулся ко мне, как и следовало ожидать. Он складывал из белой бумаги голубей, а потом ловким движением рук превращал их в настоящих птиц. То есть, в призрачных, конечно же.

К счастью, со мной была моя сумочка. Вынув телефон, я воспользовалась старым проверенным способом связи с другом: набрала сообщение.

«У нас трахатель подушек пропал. Вопрос жизни и смерти»

Аппарат в кармане друга пискнул. Продолжая жевать, Ромка полез за ним, глянул на экран… и тут же поперхнулся. Кирюха с Федором принялись на пару стучать его по спине. Покрасневший от кашля, Ромарио обратил ко мне изумленное лицо.

Я повернулась к Ленке и прошипела:

– Объясни ему.

Подруга тут же выхватила у меня телефон и принялась набирать сообщение. Я подняла голову, пытаясь уловить, о чем идет разговор за столом, и опять поймала на себе взгляд Дена. Он внимательно следил за нашей троицей, и вид у него был недобрый.

– Что смотришь? – не выдержала и огрызнулась я.

– Да ничего, – невозмутимо ответил он. – Жду, когда ты сообразишь, что тебе уже второй раз подряд вопрос задают.

Я вздрогнула и огляделась. Все смотрели на меня. Наташка с легкой ухмылкой на губах проворковала:

– Викуля, все в порядке?

– Да, – пробормотала я, испепеляя гадского Дена взглядом, – прослушала, какой был вопрос?

– Мы вспоминали учителей, – с готовностью вклинилась в разговор Лизка. – Помнишь Молекулу?

– Еще бы не помнить, – пожала я плечами, – она потому и была Молекулой, что химию преподавала.

– Нет, она была толстой и круглой, – возразил Кирюха, – потому и стали звать ее Молекулой.

– А кто-нибудь может назвать ее по имени-фамилии? – тихонько прошелестела Настя.

Я помнила ее вечно бледной и болезненной девочкой, измученной матерью-медиком какими-то постоянными уколами. Да и теперь Настя не слишком изменилась, оставаясь все такой же полупрозрачной и худой.

Лица одноклассников приняли задумчивое выражение. Все мучительно пытались вспомнить имя Молекулы, но не могли. Наконец, сдались и начали обмениваться шутками по этому поводу.

Я воспользовалась паузой и отправила Ромке сообщение:

«Что будем делать?»

– Кому ты все время пишешь, Викуля? – раздался голос Наташки.

Бывшая одноклассница поигрывала шампанским в бокале и сверкала в мою сторону глазами. Все снова уставились на меня, как на именинный пирог со сливками.

Вот гадство!

– С парнем переписываюсь, – соврала я, стараясь не обращать внимания на то, как предательски запищал в ту же секунду Ромкин телефон, – Антон домой поехал. Просил извиниться.

– Очень жаль, – произнесла Наташка с фальшивым сочувствием.

– Быстро он сдулся, – заметил вдруг Ден равнодушным тоном, глядя куда-то в сторону.

– А тебя вообще не спрашивали, – прошипела я, – сиди и помалкивай.

– Кстати, Денис, а почему вы с ним подрались? – опомнилась неугомонная Лизка.

Ден медленно отложил вилку и посмотрел почему-то не на нее, а на меня.

– Он сделал то, что я категорически просил его не делать.

– А тебя прямо все по щелчку слушаться должны, – съязвила я.

Меня бесил его самоуверенный вид и сексуальная ухмылка на губах, которая появилась в ответ на мою реакцию.

– Да. Должны, – пожал он плечами, – если речь идет о том, что принадлежит мне.

– Принадлежит?! – вспыхнула я. – Да иди ты знаешь куда со своим самомнением?!

За столом повисло гробовое молчание. Все смотрели то на меня, то на Дена, и не знали, что сказать.

– Викуля, а почему ты нам не рассказываешь, что у вас с Деном что-то было? – протянула Наташка.

Я не без удовольствия понаблюдала, как бывшую подругу перекосило и затрясло. Даже шампанское в бокале чуть не расплескала – так руки задрожали. Выдержав паузу, я отчеканила:

– Потому что у нас не было ничего, что стоит вспомнить.

Краем глаза я заметила, как заиграли желваки на скулах Дена. Обломался, гад! Думал, я начну причитать о потерянной любви? Хрена с два! Мне по-прежнему было больно смотреть на Дена Овчаренко, и все внутри замирало от его близости, но я скорее бы умерла, чем показала это кому-то.

– Ой, Вика, – вдруг фыркнул Вовка, у которого в школе была кличка «Страус» за высокий рост, – ты всегда так говоришь, что ничего ни с кем не было. А потом все узнают, что было.