Танцующая для дракона. Звезды падают в небо
Шрифт:
Тем более что слова «свой огонь не почувствовать» выдернули меня из состояния, близкого к животному страху. Я отошла к поручням мостика, обхватила себя руками. Нет, это точно не мой случай, потому что я действительно ничего не чувствовала под таэрран. Точнее, чувствовала, но когда рядом был Даармархский, его огонь я чувствовала так же ярко, как сейчас…
Чей?!
Эта мысль вытряхнула из меня воздух еще сильнее, чем предыдущая, но оформиться не успела.
– Огонь набирает силу только до полного созревания. Тебе
Я обернулась: Даармархский стоял рядом со мной, к штурвалу вернулся капитан.
– Не о чем? – воскликнула я. – Да, пожалуй мне не о чем волноваться. Кроме того, что я всю жизнь проведу, не чувствуя своего пламени.
Я говорила, но мысли метались взбешенными драконами.
Пламя.
Если оно не мое, тогда чье?! Чье?!
Я же не могу быть…
– Иногда не чувствовать гораздо проще.
– Это ты по своему опыту говоришь?! – посмотрела ему в глаза. – Ты хоть раз лишался частицы своего пламени?! Хоть раз становился пустым, без огня, с которым родился?! Ты когда-нибудь такое чувствовал, Витхар?!
– Да, – дракон спокойно встретил мой взгляд. – Отец несколько раз наказывал меня за проделки. Надевал таэрран.
– На сколько? – спросила я. – На пару часов?
– Самое большее – на полгода, – ноздри дракона шевельнулись. – За то, что заставил сына прислужницы при всех называть себя дурными словами. Он мне надерзил, и я решил его проучить. Отдал приказ. Отец сказал, что достойный правитель никогда не поступит так со своим подданным, после чего надел на меня таэрран там же, на глазах у всех. После этого в Даармархе было введено наказание за ментальные приказы людям.
Глубоко вздохнула, пытаясь успокоить себя.
Свои мысли.
– Как видишь, я прекрасно понимаю, чего ты лишена. Но рядом со мной ты будешь чувствовать пламя. Столько, сколько пожелаешь.
– Какое неслыханное благородство! – выдохнула я.
Чуть громче, чем рассчитывала, просто потому, что меня уже начинало трясти. Невысказанное даже про себя откровение сейчас пыталось пробиться сквозь череду сменяющих друг друга чувств, эмоций и мыслей. Руки сами собой сжались в кулаки, грудь обожгло.
Снова.
Ноздри дракона шевельнулись, словно он что-то почувствовал.
– Сбавьте тон, местари Ильеррская.
Это и растекающийся по груди огонь относительно привели меня в чувство.
Мне надо сосредоточиться на чем-то другом. На чем-то другом, не настолько остром.
Таэрран.
Даармархский сказал, что отец надел ему таэрран за приказ сыну прислужницы, но…
– Сколько же тебе было лет? – прошептала я. – Сколько тебе было лет, когда ты отдал ему приказ?!
– Шесть.
– Шесть?!
– У меня очень рано проснулся огонь, Теарин. Предположительно, из-за того, что произошло с матерью. У первых иртханов огни пробуждались в самом раннем детстве, из-за яркого слияния с драконами.
Нет.
Конечно же я это знала, и о том, какие аномалии творились с перерожденными, и о том, что сила их была запредельной, гораздо больше, чем сейчас у нас. Знала о том, что они оборачивались в секунды, что у драконят пламя просыпается еще во время созревания в яйце, но…
Нет!
Нет, нет, нет, пожалуйста, нет!
– И когда у тебя проснулся огонь?
– Мать почувствовала его еще до моего рождения.
Перед глазами потемнело.
– Куда мы плывем? – теперь уже я вцепилась в поручни, чтобы скрыть мелкую дрожь рук.
Мысленно глубоко дыша, унимая втекающее в каждую клеточку пламя.
Вскинув голову, чтобы не позволить чувствам взять верх над разумом и разрушить все.
– На остров, – отозвался дракон, и лишь неимоверным усилием воли я заставила себя сосредоточиться на этих словах.
– Остров?
– Да, отец с матерью случайно нашли его, когда вместе летали над океаном, – взгляд Даармархского снова смягчился: он становился таким всякий раз, когда дракон говорил о родителях. – Я был зачат на этом острове, и они посчитали это благословением. В самом сердце острова отстроили дом, и родители уединялись там, когда была такая возможность. В редкие часы отдыха они прилетали сюда.
– А ты всех претенденток сюда привозил? – слова сорвались с языка раньше, чем я успела их осознать.
Взгляд Даармархского сначала потемнел, а потом раскалился, отмеченный силой его пламени.
– Думай, что говоришь. Ты единственная, кому я рассказываю об этом месте.
– О, я вне всяких сомнения должна быть польщена, но с чего нам туда плыть?!
Вот теперь алое пламя мгновенно вытеснило радужку. Остались только вертикальные зрачки: острые, как лезвия кинжалов.
– Ты совсем ничего не ценишь, Теарин?
– Ценю, – я кивнула. – Я ценю историю твоих родителей, которые искренне любили друг друга. Это место, этот остров хранит отпечаток их любви. Он создан для тех, кто умеет любить, Витхар. Не для нас.
– Любовь – это слабость, – прорычал дракон. – Мне слабости не нужны.
– Благодаря этой слабости ты появился на свет! – выдохнула я. – И Хеллирия тоже!
– Довольно! – в рычание ворвались хлесткие пламенные плети. – Ты сегодня достаточно испытывала мое терпение.
Я покачала головой.
– Я не сойду с этого корабля, Витхар. Не коснусь даже пальцем этой земли. Тебе придется тащить меня туда силой, на глазах у всех. Ты этого хочешь?
Пламя ударило в меня волной, яростной, мощной и настолько сильной, что когда волна скользнула назад, чуть не увлекла за собой то, что билось внутри. Только благодаря урокам отца я удержала искры на пальцах. Только благодаря урокам отца свела за спиной подрагивающие, горящие от огня и напряжения ладони.