Танцующая для дракона
Шрифт:
— Этот мир остается за пределами до той минуты, пока я не скажу: «Стоп». Что-то упало, кто-то умер — все это остается за чертой. Все, кто тебя интересует, находятся там.
Он наконец-то соизволил меня отпустить и указал нам за спину.
— Даармархский, Наррз и шатер, в котором решается твоя судьба. Не ее. Твоя.
По сути, она сейчас и решается, подумалось мне.
Только немного иначе.
— Если всем все понятно, — он почему-то задержал пристальный взгляд на Рихте. Такой, пронзительно-острый,
Гроу махнул рукой и направился в сторону режиссерского кресла, а я за шатер. Точнее, за декорации. Или все-таки за шатер? Если верить тому, что он сказал, за спиной нужно оставить все, что я сейчас чувствую. Я, Танни Ладэ, за этим пологом стану Теарин Ильеррской.
Изгнанной иртханессой, лишенной рода и родины.
Иртханессой, тем не менее сохранившей в себе единственное, что отнять не удастся никому: дыхание свободы в собственном сердце. В сердце, полном огня.
От волнения снова вспотели руки, и я вовремя поймала их на подлете к шароварам. Не знаю, насколько это стойкая краска, но такое обращение она вряд ли выдержит. Точно так же, как и костюм.
У меня все получится, у меня все получится, у меня все получится!
— Полетели.
— Танцующая для дракона. Сцена восьмая, дубль второй.
Главное, чтобы не сто сорок второй.
Дурацкая мысль пришла ну очень невовремя.
Отодвинутый полог, шаг внутрь…
Как в кольцо телепорта. Огонь от факелов перекинулся на кожу, раскаляя узоры. Я смотрела на Наррза и на Даармархского, вспоминая чувства Теарин. Переплавляя их в себя и стараясь не думать о том, что осталось за чертой. Зацепилась взглядом за Рихта, и… оказалась в Огненных землях.
Мужчины, который выступил, чтобы меня защитить, больше не было. Передо мной сидел Даармархский: широкий размах плеч и пристальный цепкий взгляд. Жесткий, тяжелый пламенный. Я осталась одна.
Сама за себя.
Так же, как Теарин.
— Теарин, с тобой хотят поговорить…
— Пошел вон.
Суетливо поклонившись, Наррз поспешно отступил к выходу и вылетел из шатра.
— Подойди.
Хриплый голос отозвался внутри ураганной силой. Взгляд Даармархского обжигал, заставляя плавиться до предела натянутые нервы.
Моя реплика. Моя реплика. Моя реплика!
— Назовите свое имя, — я вскинула голову, отражая его подавляющую силу.
— Ты смеешь мне приказывать, девочка?
— Я имею право знать, кому подчиняюсь.
Рихт не пошевелился, ни на тон не повысил голос, но ответ вдавил меня в землю:
— Витхар Даармархский.
Опасное пламя в глубине глаз (поклясться могла, что сейчас я вижу разгорающийся в темной радужке огонь иртханов). Пусть даже эта наша работа, точнее, работа художников по спецэффектам…
— Сто-оп! — окрик Гроу со стороны съемочной группы.
Прежде чем успела ответить, он уже шагнул ко мне. Вплотную.
От запаха сигарет меня вышвырнуло в реальность с той же силой, с которой могло отбросить крылом дракона.
— С чего ты взял, что я вообще о чем-то задумалась?
— По лицу видно. Реакция становится заторможенной, ты перестаешь быть Теарин, и становишься Танной Ладэ. Знаешь, насколько разница ощутима?
Это он сейчас намекнул на то, что иртханесса из меня, как аэроэкспресс из ржавого флайса?
— Никаких мыслей о том, что будет, — Гроу смотрел мне в глаза. — О том, что было. Ты проживаешь ее жизнь, а не свою. Кино — это врата в другую реальность, в другое время, в другие чувства. Думаешь, зрителям охота застрять между мирами?
— Ничего я не думаю, — огрызнулась.
— Есть две причины, по которой человек уходит из зала (не считая протухшего бургера, который просится наружу, или срочного звонка). Первая — тошнотворно скучный сюжет, но это не про Ильеррскую.
Да уж, даже у меня, привыкшей к ритму современности язык не повернулся бы назвать историю Теарин скучной.
— Вторая: то, что делаешь ты. Недоверие зрителя заполучить очень легко, разрушить уже невозможно. Если я хоть на мгновение не поверю в то, что ты чувствуешь или делаешь, если я хоть на мгновение перескочу из Огненных земель в Зингсприд, я встану и уйду. Просто потому, что Зингсприд мне доступен каждый день двадцать шесть часов в сутки. Я прихожу сюда за ее чувствами. За его.
Гроу ткнул в Рихта.
— За их пламенем, за жизнью, к которой могу прикоснуться во время просмотра. За опасностью, которой лишен в настоящем, за страстью, которая заставляет кровь кипеть, за огнем, который не могу почувствовать сам. В кинозале я хочу стать его частью, гореть вместе с ней. Намокшие угли никому не нужны.
— Это, типа, сейчас был комплимент?
— Это, типа, сейчас был опыт. Пользуйся, пока я добрый. — Гроу отвернулся и на сей раз на моих глазах устроился в кресле. — Приготовились.
Глубоко вздохнула и снова вернулась за полог.
Наверное, все правильно. Все так и должно быть, ведь я никогда не училась на актрису и не может у меня все получиться с первого раза. А что, если не получится вовсе?.. На такое люди годами учатся, и даже после этого подолгу ходят на кастинги, чтобы получить эпизодическую роль.
— Полетели!
«Ты не актриса, и никогда ей не станешь».
Голос Мелоры ворвался в сознание: насмешливый, полный снисходительности и превосходства.
«Когда Джерман попросит меня вернуться, тебе будет очень-очень неприятно».