Танцующая с Ауте. Трилогия
Шрифт:
Об Иннеллине. Моем Иннеллине, моем барде, моей душе. Никогда, никому я не расскажу о твари, встреченной во время путешествия к Эвруору, никогда не признаюсь, чего мне стоило воскресить ту боль во время танца туауте. Иннеллин, любовь моя, отпускаю тебя. Уходи с миром.
Плачу о моей дочери, потерянной для меня навсегда, и о маленьком темнокожем существе, устроившемся сейчас в безопасности отцовских рук.
Сколь многих мне, оказывается, нужно было оплакать. Ведь они вполне достойны слез. Всех слез Неба.
ТакПоследние слова срываются опавшими лепестками, и мы еще некоторое время сидим, обнявшись, более близкие, чем любовники, и в то же время безнадежно далекие.
Поднимаю покрасневшие глаза, чтобы посмотреть на него. Красив, Ауте, как красив. Тигр, тигр… А ведь он знал, давным-давно понял, что произойдет. Понял, что готовит для меня мать. Ему не понравилось, и он знал, что мне не понравится, но пошел на это, потому что знал, что так лучше. И так будет всегда. Из соображений какой-то недоступной другим мудрости он будет загонять меня и других туда, где, как он считает, будет лучше.
Не интересуясь моим мнением.
Ах, мой тигр, ты должен был родиться эль-ин. Ты слишком похож на нас, любовь моя. Потому что – ну хоть перед самой собой надо быть честной – я таки влюбилась в тебя. Тигр, мой тигр, светло горящий.
И совершенно неважно, что в конечном счете ты всегда оказываешься прав.
Я никогда не смогу до конца доверять тебе.
И это не так уж плохо. Наверно.
Мои интроспекции прерваны жестко и бесцеремонно. Не звук – тень звука, но его пальцы на рукояти меча, в моих переливается тысячью цветов аакра. Один быстрый взгляд друг на друга – слова не нужны…
Кто-то из Атакующих не желает так просто расстаться с мыслью о мести Кто-то, не имеющий достаточно аргументов, чтобы убедить Совет, решил взять инициативу в свои руки. Или мечи. Что в принципе в данных обстоятельствах одно и то же.
Мягчайшим прикосновением Аррек проверяет окружающую нас Вероятность. Заперты. Все-таки эль-ин не зря десять лет трудились, изучая технику дараев. Конечно, до мастерства подлинных князей нам еще далеко, но вот запереть в определенном куске пространства и времени излишне увлеченную собой парочку – это пожалуйста.
Мы в ловушке.
Тихий шелест извлекаемого из ножен меча – Аррек жестом отправляет меня к себе за спину. Я знаю, когда нужно беспрекословно подчиниться, не путаясь под ногами у специалиста по хреновым ситуациям. Сворачиваюсь у его ног напряженной пружиной.
Вспышка чуждой эль-ин силы, треск разрываемой реальности – передо мной открывается проход. Дарай шатается от колоссального усилия, которое ему потребовалось, чтобы прорвать блокаду, но это не мешает ему точно направленным телекинетическим пинком отправить меня в спасительный портал. Портал, закрыть который невозможно.
Резиновым мячиком вскакиваю на ноги, оглядываюсь. Аррек застыл перед мерцающим проходом неподвижной статуей, каждой линией своего тела заявляя, что желающим добраться
Его атакуют с трех сторон одновременно, вихрь скорости, крыльев, клинков и когтей. Двое откатываются назад, третий остается у ног дарая бесформенной кровавой грудой. Я ошалело мигаю. Да, я, конечно, всегда знала, что как воин Аррек на голову выше большинства встреченных мной существ, но наблюдать его искусство в действии мне как-то раньше не доводилось. Вот и говори после этого, что арры оперируют лишь сырыми силами своего разума, не умея сплетать их в изощренный паттерн колдовства.
Хватит лирики. Рывком активирую еще одно из вложенных в кинжал заклинаний, еще один подарок отца, и вокруг дарая вспыхивает невидимый щит. Долго он, конечно, не продержится, но несколько минут позволит выиграть. Без размаха, точным движением бросаю аакру, поражая наиболее опасного из противников, разворачиваюсь и бегу. Здесь я ему ничем больше помочь не могу.
Уже на бегу аакра вновь материализуется в моих пальцах. Одно из замечательных свойств этой игрушки: вене никогда не остается без оружия. Никогда.
Врываюсь в Зал Совета, окутанная молниями, гневом и решимостью. Гробовая тишина. Эль-ин, которым сегодня чего только не пришлось видеть, сидят, точно птицы на жердочках, и настороженно молчат, ожидая очередной выходки Ауте. Ну держитесь, господа хорошие. Ох и доберусь я до вас, личности вы мои да индивидуальности!
Взмываю над Источником. Черный и синий в его цветах поблекли, как-то потускнели. Раниэлю-Атеро, должно быть, нелегко дались мои колебания. Нахожу взглядом сплетенных в обессиленном единстве родителей. И вновь Аррек прав. В своем стремлении наказать себя за смерть Иннеллина и нашей дочери я причиняю боль тем, кто меня любит. Пора с этим заканчивать.
– Я, эль-э-ин Антея-тор, наследница клана Дернул, дочь Даратеи-тор, Матери Дернул, готова спуститься в Источник и представить себя на суд Древних сил. Таково мое право и мой долг. Есть ли здесь те, кто не считает меня достойной нести этот груз?
Молчание так густо, что по нему можно пройтись даже со сложенными крыльями.
– Я сказала, вы услышали. Да будет так.
Складываю крылья и падаю в Источник. Всплеск цвета – какой-то далекой гранью сознания понимаю, что выжатый до предела Раниэль-Атеро покинул древний артефакт. Но это уже неважно. Я слушаю Эль.
Это странно. Странно. Прекрасно. Страшно.
Энергия Источника наполняет меня, каждую клеточку, каждую мысль, точно совпадает со структурой бешено пульсирующего во лбу камня. Калейдоскопическое зрение, так сбивавшее меня с толку, теперь разделяется на миллионы различных взглядов, точек зрения, прищуров. Миллионы мироощущений. Миллионы миров. И все они внутри меня, все они я.
Океан, бушующий у меня во лбу, поднимается, выходит из берегов, затапливает все вокруг. И в его бездонных глубинах тонким, но неуничтожимым каркасом, гибкими, неразрывными силовыми линиями мерцает мое «я».