Танцующая с лошадьми
Шрифт:
Она пыталась не впадать в панику и размышлять логично. Можно ли обойтись без седла? Можно ли обойтись этой нелепой уздечкой с шорами? Ответ был простой: а что еще ей остается? Дольше медлить здесь нельзя – слишком большой риск, что ее поймают. Она собрала поводья в левой руке, готовая снова запрыгнуть на спину Бо.
– Кричать не обязательно, Циркачка. – Ральф вышел из дверного проема и направился к ней. Натянул на голову капюшон. – Вот черт! – Он взглянул на лошадь.
Она побежала к нему, таща
– Ты принес? – нетерпеливо спросила она.
– Сначала карточка. – Он протянул руку.
– Не собираюсь тебя обманывать. – Она сунула руку в карман и достала пачку банкнот.
– А где карта?
– Не смогла достать, но здесь двадцать фунтов.
– Не принимай меня за дурака.
– Пятьдесят.
– Я могу выручить за седло больше. Сто пятьдесят.
– Сто. Больше у меня нет.
Он протянул ладонь. Она отсчитала деньги – деньги Саля. Она была рада избавиться от них.
– Где седло?
Он показал на дверной проем и стал пересчитывать деньги. Сара попросила его подержать Бо, пока она надевает седло. Сара отрывисто дышала, закрепляя подпругу. Потом сняла уздечку с шорами, перебросила через стену на пустырь и надела на Бо его собственную.
– Знаешь, что я тебе скажу, девочка? – Ральф засунул деньги в карман джинсов. – Ты вляпалась в большие неприятности.
Она вдела ногу в стремя и вспрыгнула на спину лошади. Бо попятился, готовый к новой гонке.
– Куда ты его денешь? Саль тебя найдет, ты же знаешь. Бесполезно искать приюта в Степни или на дворах Уайтчепела. Попробуй на южном берегу.
– Здесь его не будет. Слушай, Ральф, сделай мне еще одно одолжение.
– Вот уж нет. – Он покачал головой. – Я и так достаточно для тебя сделал, Циркачка.
– Сходи в больницу Святой Терезы. Скажи моему дедушке… скажи, что мы с Бо поехали в отпуск. Он поймет. Скажи, я ему позвоню.
– С чего я буду тебе снова помогать? Черт, ты меня подняла без четверти шесть. Это вообще незаконно.
– Ральф, прошу тебя! Это очень важно.
Он похлопал по карману и пошел прочь.
– Может быть, – сказал он. Его кроссовки были слишком велики для двенадцатилетнего мальчика. – Но я человек занятой.
– Наташа, я сейчас не могу говорить. – Мак опустил сумку с фотооборудованием на пол. – Я убегаю.
– Посмотри, пожалуйста, моя кредитка на кофейном столике, там, где я вчера оставила сумку?
Маку хотелось сказать: ты ушла и не можешь ожидать, что я буду бегать по дому и разыскивать твои вещи.
– Нет. – Все же он глянул через дверной проем. – Там ничего нет.
Последовала короткая пауза. Он слышал разговоры и позвякивание чашек.
– Твою мать! – воскликнула она.
Он поднял бровь. Наташа редко ругалась.
– А в чем дело-то?
– Сара
– Нет. Я проверил. Должно быть, ушла раньше нас.
– Она взяла мою кредитку.
– Что?
– Что слышал.
– Ты снова на нее наговариваешь. – Он закатил глаза. – Ты сама ее куда-нибудь засунула.
– Нет, Мак. Я открыла бумажник и обнаружила, что кредитка пропала.
– И ты уверена, что ее взяла Сара.
– Но не ты же. Говорю тебе, Мак, она взяла эту чертову карточку.
– Но она ведь не знает пин-кода.
Он слышал приглушенные голоса, потом снова заговорила Наташа:
– Черт, мне пора в суд. Опаздывать нельзя. Мак, ты можешь…
– Я поговорю с ней, когда буду встречать после школы.
– Не знаю, блокировать ее или нет.
– Подожди пока. Не будет же она ею расплачиваться в школьной столовой. Сначала поговорю с ней. Уверен, найдется какое-то невинное объяснение.
– Невинное объяснение? Кражи моей карточки?
– Послушай, мы не знаем, она это или не она. Поговорим с ней, хорошо? Ты говорила, она хотела что-то купить для дедушки?
Длинная пауза.
– Говорила, но это не оправдывает кражу. – Он снова хотел возразить, но Наташа перебила его: – Знаешь, Мак, у этих детей может быть тяжелая жизнь, но не всегда они жертвы.
Повесив трубку, Мак застыл посреди прихожей. Наташины слова его задели. Он с трудом удержался, чтобы не нагрубить. Раньше она не отзывалась столь цинично о своих клиентах. Ему это не понравилось.
Он уже поднял сумку с фотоаппаратом и вдруг вспомнил, что Сара вела себя странно накануне вечером. Решила остаться в гостиной, пока он готовил ей ужин. Он подумал, это из деликатности. Он и теперь так думал.
Мак постоял еще немного, потом медленно поднялся по лестнице и открыл дверь в комнату Сары.
Нельзя входить в комнату девочки-подростка и не чувствовать себя грязным подонком. Бессознательно Мак засунул руки в карманы, чтобы ни к чему не прикасаться. Он сам не знал, чего ищет, просто хотел убедиться, что все в порядке. Возможно, хотел проверить, хорошо ли ее знает. Он открыл шкаф и облегченно вздохнул. Одежда была на месте, ее джинсы и обувь. Постель аккуратно заправлена. Он собрался уходить, но обернулся.
Не было фотографии ее дедушки. И греческой книги по верховой езде, которую она читала. Он смотрел на опустевшую тумбочку, где они раньше находились. Потом прошел в ванную. Исчезла зубная щетка. И щетка для волос. Мыло. На радиаторе висела ее школьная форма – единственный комплект.
Мак бросился вниз по лестнице и схватил телефон.
– Таш? – сказал он, потом выругался еле слышно. – Да, я знаю, что она в суде. Можете с ней связаться? Это срочно. Скажите ей… Скажите, у нас проблема.