Танцующая среди ветров. Книга 3. Счастье
Шрифт:
Глава 1
Шантиграан Стэн Акатоши
С тяжелым сердцем я оставил в Царстве демонов свою пару и вернулся домой. Предвиделась буря, и никто не мог предсказать, чем она для меня закончится. Дант обещал присматривать за Лисой, но тревога не отпускала: слишком много обязанностей лежит на асурендрах, слишком уязвим человек в Нижнем Мире. Оставалось надеяться на иллюзора и то, что сама Лиса больше не совершит необдуманных поступков, в противном случае ей даже гость из-за грани миров не успеет помочь. Бездна, Шира нарушила мои планы и отобрала последние
Пообщавшись с Лисой, я отчетливо понял: все неспроста. Над головой витало нечто ускользающее, осязаемое, но пока недоступное разуму. Очень много совпадений. Разрозненные эпизоды просились сложиться в единый узор, чтобы приоткрыть завесу тайны, но сейчас мне стало резко не до этого. Остановить Ширайанару я мог, но это дорого обошлось бы нам всем, включая Оливьеров. Подставлять друзей не хотелось, да и не было смысла: она все равно не станет молчать, как и никто другой на ее месте, а применение силы в данном случае лишь усугубило бы ситуацию впоследствии.
Миром договориться с Широй не получилось, я видел, как ее оскорбил мой выбор. Ошибаться на ее счет не приходилось, мы хорошо успели изучить друг друга за те несколько лет, что были вместе. Помимо совершенно противоестественных отношений с точки зрения любого дракона, которые лежали на поверхности этой истории, были задеты ее гордость и честолюбие. Это она еще не знает, что на самом деле связывает меня с человечкой. По мстительности с обиженной драконицей сравнится только демоница, но с той все ясно: их природа и не предполагает добродетели. Драконица же прикроется благими намерениями, завернет уязвленное самолюбие в покрывало заботы и вручит приговор с улыбкой и искренней верой, что поступает правильно.
Вот и сейчас, стоя перед дверью в палату Совета, она смотрела на меня открыто, полная убежденности в своей правоте. Я отвернулся и лишь потом позволил себе скривиться: что ж, выбор сделан, остается держать оборону. Глава Совета после разговора с Широй очень долго никого не вызывал, я устал мерить коридор шагами и устало прислонился лбом к оконному стеклу, наблюдая за сменой светил. Такие прекрасные, такие равнодушные, век за веком ходят рука об руку, и нет им дела до моих душевных метаний. Я и сам не так давно жил по заведенному порядку, был равнодушен, холоден, собран, внутри царило спокойствие, в крови не просыпался огонь. Точно знал, куда двигаюсь, какие цели преследую, где окажусь завтра, и меня все устраивало.
– Шанти? – голос Ширы за плечом прозвучал неожиданно, я не стал оборачиваться. Мне нечего ей сказать, теперь уже нечего. – Что с тобой? Почему? С человеком, – в последнем слове сквозило неприкрытое пренебрежение.
Я криво улыбнулся – как знакомо. От неприятного разговора меня избавил отец, с непроницаемым видом он пригласил проследовать в палату, жестом остановив собравшуюся присоединиться драконицу.
– Жди!
Она дернулась и, задрав подбородок, отвернулась. Я усмехнулся и шагнул навстречу судьбе.
Как только за нами закрылась дверь и я ощутил легкие вибрации контура тишины, с главы Совета Старейшин слетело напускное равнодушие. В его глазах цвета грозового неба притаились молнии, с минуту он молча буравил меня взглядом, потом шумно вздохнул и на удивление сдержанно произнес:
– Внимательно слушаю твои объяснения.
Я пожал плечами:
– Мне же неизвестно, о чем вы беседовали.
Глава сжал кулаки:
– Аан, игры кончились! Я достаточно ждал, предоставив тебе возможность прийти и спокойно во всем разобраться, – лед в его голосе можно было колоть на куски и щедро ссыпать в крепкие горячительные напитки. Кстати, от последнего я бы сейчас не отказался. – Мы оба знаем, что Ширайанара, несмотря на характер, не стала бы шутить с подобными вещами, она говорила правду. Еще раз: я жду твои объяснения.
Я прикрыл глаза, собираясь с мыслями, представил вокруг себя непроницаемый кокон и, не оглядываясь, прыгнул в омут неизбежности:
– Все серьезно, я готов идти до конца.
Отец подавился словами, которые уже готовы были сорваться с языка. Молнии из его глаз все-таки посыпались, но я встретил их, не испытывая ни малейшего сомнения в выбранном пути.
– Ты в своем уме?! Я не верю, что мы вообще обсуждаем эту тему. Что за странная прихоть? Если тебе так уж приспичило опекать смертную, я еще мог бы закрыть глаза. Но как прикажешь игнорировать то, что ты переходишь все допустимые границы, ставя под сомнение не только свое будущее, но и бросая тень на нашу семью? Не забывай, чей ты сын, Аан! С тебя спрос более жесткий, всегда. Мне больше неинтересно, какое помутнение случилось в твоей голове, ты не захотел поделиться. Я позволил тебе разобраться самому, как взрослому, но доверия ты не оправдал. Теперь я сам решу, не считаясь с твоим мнением: запрещаю приближаться к человечке. Ты меня понял?
Я склонил голову и твердо произнес:
– Глава Совета, при всем уважении к вам, я буду действовать так, как сочту нужным.
– Что-о-о? – проревел отец. – Не забывайся! Видно, слишком многое я тебе позволял. Не разочаровывай меня и дальше.
Выдержав его тяжелый взгляд, я тихо добавил:
– Все зашло слишком далеко, это сильнее меня. Она моя пара, отец.
Он замер, его лицо исказилось от боли, а мое сердце сжалось от сожаления. Невыносимо было видеть презрение в глазах собственного отца, осознание же того, что ударил его в самое уязвимое место, и подавно разрывало душу на части. Глава ссутулился и хрипло произнес:
– Скажи, что это глупая шутка. Так не бывает, она человек.
Я не сдержал горькой усмешки:
– Тебе лучше других известно: случаются исключения.
Он прошел в глубь палаты и сел на скамью, погружаясь в размышления, я смиренно ожидал его вердикта.
– Ты уверен? – с надеждой в голосе уточнил отец, на миг встрепенувшись. – Ошибка…
– Исключена, – перебил я, не позволяя пустить ростки призрачным чаяниям. – Думаешь, я не боролся? Думаешь, я не приложил усилий, чтобы избежать такого результата? Да я с ума сходил от отчаяния и безысходности, пытаясь найти бескровный выход из ситуации. Не получилось.
– Глупый, самонадеянный мальчишка! Почему не пришел ко мне раньше? И чего ты добился своим упрямством?
– И что бы ты сделал? – слова отца задели. – Ты не помог тогда, не в твоей власти исправить что-либо и сейчас.
Миг – и вспышка боли пронзила тело, я согнулся и упал на колени, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Он ударил без предупреждения, у меня не было шансов успеть закрыться. И поделом: я прекрасно понимал, что заслужил, поэтому, как только смог, молча поднялся и сложил руки на груди, ожидая его решения.