Танцующие пылинки
Шрифт:
— Нет, не смотрела.
— Пожалуйста, скажи, ты хотя бы слышала о нем?
Я усмехнулась его недоумению.
— Слышала. Юэн МакГрегор, верно?
— О, ну, если в нем есть Юэн МакГрегор, ты, конечно, слышала о нем.
Я надменно фыркнула в ответ на сарказм.
— Я знаю, что он основан на романе Ирвина Уэлша.
Губы Киллиана дрогнули.
— По крайней мере, это хоть что-то. Может быть, я прощу тебя за то, что не смотрела фильм.
— Действие происходит в Эдинбурге?
— Так и есть. Малоизвестный факт:
Я улыбнулась. О'Ди нравился мне вот таким. Когда болтал о всякой чепухе. Таким он был, когда мы писали песни. Моя улыбка исчезла, когда я вспомнила его недоброжелательность в офисе лейбла. Как будто он превратился в совершенно другого человека, как только мы вошли в это место.
И снова между нами воцарилась тишина.
Пять минут спустя Киллиан припарковался у главной дороги в Мэрихилле, но мы пошли в противоположную сторону. Был типичный осенний день, сильный и быстрый дождь барабанил по тротуарам. Окружающее пространство могло показаться сплошной серой массой, если бы не множество проезжающих мимо автомобилей, типичной для города архитектуры из красного песчаника, окурков сигарет и разноцветных шариков жевательной резинки, перемешанных с мусором, которые за долгие годы прилипли к тротуару.
Я никогда раньше не была в этой части Глазго и старалась как можно больше увидеть из-под купола своего зонтика. Наверное, это была оживленная магистраль города с большим потоком машин. Предприятия стояли бок о бок с жилыми домами, под квартирами располагались офисы из красного песчаника. Мы прошли по улице мимо магазинов и остановились под белой вывеской с надписью «Кафе Д'Джаконелли» (Caf'e D’Jaconelli). Для ланча было рано, поэтому, когда мы вошли, закрыв мокрые зонтики — «бролли», как называла их Отэм — несколько кабинок были свободны.
Тут я поняла, что имел в виду Киллиан, говоря об американской закусочной пятидесятых годов. Кабинки из красной кожи вдоль одной стороны стены, изогнутый прилавок из нержавеющей стали с мороженым и старомодными баночками из-под конфет за ним, музыкальный автомат в задней части.
Здесь было уютно и потрясающе пахло.
Киллиан испытующе посмотрел на меня.
— Мне нравится, — заверила я.
— Еда здесь хорошая, — уверил он и жестом пригласил следовать за ним к пустой кабинке у музыкального автомата.
Капли воды, попавшие под зонтик, блестели на его шерстяном пальто, и я не могла не восхититься широтой и силой плеч этого мужчины. У него было, что я бы назвала телосложением пловца, что имело смысл, потому что Отэм как-то говорила, что Киллиан плавал каждое утро перед работой. Это была часть его жизни, в которую я не была посвящена: его распорядок дня. Думаю, я вообще не была посвящена в его личную жизнь. И вряд ли когда-нибудь буду.
Я скользнула в кабинку напротив Киллиана, прямо рядом с безмолвным музыкальным автоматом, благодарная, что так смогу нормально слышать,
Мы сделали заказ, и хотя мне так хотелось чизбургер, я старалась придерживаться рекомендованных Бренной планов питания. Она заставляла меня есть много зелени, рыбы и других полезных белковых продуктов, и, поскольку мой вес и уровень энергии вернулись к норме, я не хотела с этим баловаться. Поэтому я заказала печеный картофель с тунцом и салат.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — удивленно спросил О'Ди. — Здесь самые лучшие бургеры.
— И это очень заманчиво, но план питания мне важнее. И я чувствую себя прекрасно.
Киллиан кивнул и больше не настаивал. Он сам заказал омлет и салат, и мне пришлось задуматься, было ли это из солидарности ко мне, чтобы я не позавидовала его обеду.
— Ты хотел поговорить? — спросила я, когда официантка ушла.
Киллиан кивнул. Потом вздохнул. Затем поерзал, как будто ему было неудобно. Схватил щипцы и принялся играть с ними в сахарнице. Наконец, оглядел закусочную, снова посмотрел на меня, а затем снова на щипцы. Я никогда не видела его таким неуверенным и поняла почему, как только он открыл рот.
— Я говорил с Отэм. Она, э-э…
Его глаза метнулись к моим, а затем обратно к столу.
— Она рассказала, что ты говорила ей… — Он медленно выдохнул и снова поднял взгляд. В темных глазах тлела тихая напряженность, которая держала меня в плену. — Я причинил тебе боль. Ты рассказала мне очень личное. Я вел себя как друг, а потом сказал обидные вещи. Я причинил тебе боль.
Я не ответила. Выражение моего лица сказало все. Да, ты причинил мне боль.
Сожаление смягчило его взгляд.
— Мне не нравится, что я поступил так, Скайлар. Прости меня.
Благодарная за его извинения, я ответила:
— Я прощаю тебя. И ты прости, что была груба с твоим дядей, но не ради него. Ради тебя.
Киллиан ухмыльнулся.
— Что ж, я прощаю тебя. И если хочешь знать, я хочу вдарить ему каждый раз, когда он называет меня мальчиком.
Я усмехнулась.
— Я знала это.
Ухмылка исчезла, тепло сошло с лица.
— Из-за него я вел себя как последняя задница. Это не впервые. Но это первый раз, когда кто-то указал мне на это.
Поскольку Киллиан был таким честным, я решила проверить границы этой честности.
— Зачем тебе нужно ему что-то доказывать?
На его лице вспыхнул гнев.
— Дело не в том, что я должен доказать. Речь идет о том, чтобы победить его. Он годами вдалбливал тот факт, что взял нас с Отэм под свое крыло. Каждая неудача была нашей, но каждый успех принадлежал ему. Я хочу превзойти его. Я хочу, чтобы он знал, что все, что у нас есть, мы имеем потому, что мы это заслужили. Что мы лучше него. Что он нам не нужен.