Танцующий в темноте
Шрифт:
Но это неправильно. Не полностью.
Я закрываю глаза, стыдясь признаться, что меня охватывает чувство комфорта. Если снаружи — это свобода, почему годы спустя, стоя внутри, я наконец чувствую свои крылья? Они не белые и невесомые, а черные и волнующие. Как будто они были созданы специально для меня.
Тихий стук напротив привлекает внимание к другой клетке в комнате. Моя хватка на прутьях усиливается, когда я нахожу Адама. Он внутри своей клетки. Сидит на полу. Прислонившись спиной к стене, он согнул одно колено и оперся на него локтем.
Мое сердце сжимается от ошеломляющего чувства узнавания.
—
Когда я была маленькой девочкой, мне так часто хотелось забраться к нему в клетку, чтобы он мог утешить меня.
Он смотрит на меня снизу вверх, что-то темное мелькает в его глазах, когда он проводит большим пальцем по подбородку, и я не понимаю, как он может выглядеть так идеально в этом месте.
Электричество пробегает от кончиков моих пальцев, когда я отталкиваюсь от решетки. Сосредоточив свое внимание на нем, я снимаю туфли и прижимаюсь голыми пятками к холодному полу, такими, какими они всегда были раньше. Такими, какими они должны быть сейчас. Затем я делаю медленные, целеустремленные шаги к другой половине моей мрачной, но удивительно наполненной души.
Однажды мой разум и дух были сломлены в этом месте. Возможно, это сломит меня снова. Может быть, один раз, а может быть, и тысячу. Но на этот раз я возрожусь.
Оставляя свою клетку позади, я проскальзываю в его с неземным ощущением, облегчающим мои шаги. Он выпрямляет спину, поднимает подбородок и оглядывает меня с ног до головы таким взглядом, который заставляет меня задуматься, выгляжу ли я так же по-другому, как чувствую себя. Я опускаюсь на колени, проползая последние несколько метров к нему. Он обвивает теплыми руками мою талию, когда я прижимаюсь к нему, облокачиваясь спиной на его грудь.
Рассматривая свою пустую клетку под этим углом, я медленно дышу. Так вот на что это похоже — смотреть его глазами.
— Адам?
Его руки теребят подол моей футболки, грубые подушечки пальцев скользят по моему обнаженному животу.
— Ммм?
Дрожь пробегает по мне, и моя голова откидывается на его плечо.
— Ты сейчас в таком же бреду, как и я?
Тихий смех сотрясает его тело позади моего. Колибри делают сальто в моем животе.
— Я открою тебе секрет, моя львица.
Его губы касаются моего уха, теплое дыхание овевает мою шею.
— Мы все немного в бреду.
Я поднимаю голову к потолку, где где-то над землей бродят нормальные люди.
— Даже они?
— Особенно они.
Он покусывает мою шею, и мне кажется, что я растекаюсь лужицей у него на коленях.
Если это и есть бред на вкус, я хочу раздеться и искупаться в нем. Мой взгляд скользит к решеткам, которые когда-то держали меня взаперти, и что-то сжимается в груди. Я жажду прикоснуться к ним. Смотреть на них. Рисовать их.
Стальные стены, которые когда-то держали меня в ловушке, теперь являются воплощением власти.
У нас есть ключи. Мы владеем землей.
Точно так же мы владеем нашими телами, нашими сердцами, нашими душами.
Здесь, внизу, с ним, мне не нужно заглушать весь остальной мир. Наконец-то я могу отпустить, в самом прямом смысле этого слова.
Это место больше не моя клетка. Это мои владения.
Решим ли мы обмазать его красной краской или станцуем на его пепле, сейчас мы дергаем за ниточки.
— Добро пожаловать домой, детка, — шепчу я.
Его сильная хватка притягивает меня ближе, и все его тело расслабляется рядом со мной. Он кладет подбородок на мои волосы.
— Добро
Конец
Песня Катерины:
Эрутан—Приходите, Маленькие Дети
Один из моих бета-читателей сказал мне:
— Иногда я читаю что-то настолько нелепо искаженное, что невольно задумываюсь, как автор вообще до этого додумался.
Во-первых, спасибо? Я думаю? А во-вторых, я думаю, я должна отдать должное Мелани Мартинез за ее песню — Dollhouse, потому что один взгляд на это музыкальное произведение, и я поняла, что хочу написать мрачный роман. Соедините это с моим пристрастием к поэзии и сериалу "Декстер", и вы получите мой первый мрачный роман и мою "смехотворно извращенную" книгу "Детка, Танцующая в темноте".
Написание этого романа было сложным во всех отношениях, которые я испытала как писатель, в первую очередь в том, что я мысленно перенеслась в места, куда обычно не ходила. Это было тяжело, и были моменты, когда я думала, что не закончу. Я сбилась со счета, сколько электронных писем отправила своим лучшим друзьям-писателям во время написания первой части этой книги, умоляя их рассказать мне, почему я вообще думала, что смогу написать мрачный роман — потому что у меня точно не было ответа. К счастью, у них было больше веры в меня, чем у меня самой (люблю вас, Даниэль и Саманта!), потому что вскоре я была настолько поглощена историей Эмми и Адама, что не утруждала себя выйти подышать свежим воздухом.
Если вы читаете это, я не могу выразить вам, как сильно я ценю, что вы рискнули опубликовать мои книги. Я не смогла бы писать без таких читателей, как вы, и я должна вам самую большую благодарность из всех.
Моему мужу и детям спасибо за вашу бесконечную поддержку и вдохновение, а также за то, что терпите мой рассеянный писательский ум.
Моим корректорам, Джули Берджетт, Николь Кэмпбелл и Мамте, спасибо за ваш острый глаз! Спасибо всем тем, кто прочитал мою рукопись в самом грубом виде и помог сделать ее яркой — Шалини, Тони, Бриттани Б., Бриттани М. (думаю, Бриттани в этом смысле просто потрясающая), Жаклин, Эрин, Брук, Айви, Джордан и всем остальным. С каждым из вас было так замечательно работать, и нет ничего, что я ценю больше, чем ваше время или ваши отзывы.
Моим девочкам, моим лучшим подругам, моим сестрам по духу, Саманте Армстронг и Даниэль Лори. Люблю вас, ребята.
Моему невероятному редактору Саре Коллингвуд, которая также стала моим близким другом, спасибо за твой блеск и преданную поддержку!
Моему замечательному дизайнеру обложки Эми Кво и оформителю интерьера Стейси Блейк спасибо за то, что придали моей книге идеальные завершающие штрихи, необходимые для ее завершения.
Последнее замечание для читателей: пожалуйста, уделите секунду, чтобы оставить честный отзыв / оценку на Amazon и Goodreads!