Танцы марионеток
Шрифт:
– Не люблю штампов, – коротко ответила «моль».
– Именно поэтому я и согласилась на эту встречу, – кивнула Марта.
Юлька почувствовала себя лишней и бесшумно отступила за дверь. Как быстро эта журналистка нашла подход к старухе! Отчего же у нее самой ничего не получается?
«И не получится! – шепнул противный внутренний голос. – Она считает тебя марионеткой».
– Ничего, мы еще посмотрим, кто кем поиграет, – вполголоса пообещала Юлька.
– Ты о чем?
Девушка вздрогнула и обернулась. В дверном проеме стояла Лия и смотрела на нее, улыбаясь. Длинная челка упала
– Кто кем поиграет? – повторила она.
– Не обращай внимания, я сама с собой разговариваю, – с нарочитой небрежностью отмахнулась Юлька. – Ты сегодня весь день работаешь со своей? – Она показала в сторону комнаты Валентины Захаровны.
Лия кивнула.
– Что, достали тебя все? – сочувственно спросила она, понизив голос. – Ты меня извини за то, что я над тобой подшучиваю. Я не со зла, честно. Просто до того смешно смотреть, как ты с тазиком на голове по коридору маршируешь…
Она прыснула, не удержавшись, и Юлька тоже засмеялась.
– Да я не обижаюсь.
Некоторое время спустя войдя в гостиную, чтобы оставить фрукты для Конецкой и ее гостьи, Юлька не поверила своим глазам. «Бледная моль» исчезла. Вместо нее на диване хохотала, утирая выступившие от смеха слезы, привлекательная женщина с блестящими глазами. Она выглядела помолодевшей лет на восемь. «Ведьма, точно ведьма! – с суеверным ужасом подумала Юлька, косясь на Конецкую. – Это она заколдовала „моль“!» «Или расколдовала», – сказал внутренний голос.
Юля поставила вазу с желтыми грушами на столик, положила рядом ножик для фруктов – остро наточенный, как нравилось Конецкой, и задержалась, исподтишка поглядывая на журналистку. Отсмеявшись, та начала говорить, сильно жестикулируя, и Юлька разглядела, какие красивые и аристократичные у нее кисти: тонкие, длинные, пальцы с вытянутыми, как виноградины, розовыми ногтями.
Разговор шел о какой-то женщине, оказавшейся в одиночестве на необитаемом острове, – Юлька, бесцельно перекладывавшая груши из одной вазы в другую, не поняла, как такое могло произойти, но уловила, что женщина едва не сошла с ума, о чем при встрече и рассказала журналистке.
– Но, голубушка вы моя! – воскликнула Конецкая, дослушав тираду до конца и, очевидно, продолжая спор, начатый до прихода домработницы. – Поймите, нельзя подменять страх мечтой! Мечта о необитаемом острове по сути своей – лишь страх реальной жизни. Ваша глупенькая девочка бежала от одного страха и оказалась затянута в другой, вот и все. А уж было ли это последствием чьих-то происков или так неудачно сложились обстоятельства – неважно.
– Не думаете ли вы в таком случае, что страх лежит в основе любой мечты? – спросила преобразившаяся «моль», став вдруг очень серьезной. – К примеру, мечта писать книги… Что это, как не побег от пугающей реальности? А если так, то не лучше ли приноравливаться к этой, существующей, чем создавать иллюзорные комфортные мирки, которые рано или поздно закончатся?
– Глупости, моя милая, глупости. У вас во что ни ткни – так сразу побег! Думаете, хирург, делая операции, сбегает в кишки своих пациентов, чтобы не видеть жестокости окружающего мира?
Женщина улыбнулась:
– Осмелюсь утверждать,
– Не скажите, не скажите. Впрочем, это отдельная тема, а мы говорили о страхах и мечтах… Так вот, страх идет рука об руку с любым сильным чувством – это общее место. Достаточно сказать, что чем глубже любовь, тем большими переживаниями за жизнь любимых она сопровождается. Чем сильнее надежда, тем страшнее и глубже ямы безнадежности, в которые проваливается любой, ожидающий чуда. Но подменять само чувство страхом, свойственным человеческой натуре, или искать в нем причину всего, что чувствуешь, значит уподобляться безумному ученому, который исследует морскую воду, находит в ней соль и на этом основании заявляет, что вся морская вода произошла из соли. Птица, расправляющая крылья, летит не потому, что боится смерти, а потому что…
– …ей нравится полет? – закончила журналистка, воспользовавшись паузой.
– Потому что иначе она не схватит червяка, я хотела сказать. К моему возрасту, Елена Дмитриевна, вы поймете, насколько вовремя пойманный червяк важнее приятности полета!
Обе рассмеялись, и разговор перешел на другую тему.
Журналистка просидела у Марты Рудольфовны до самого обеда. Когда она ушла, Юлька заглянула в гостиную и обнаружила старуху, ухмылявшуюся с таким довольным видом, словно она только что испакостила жизнь закоренелому врагу.
– Садись! – Конецкая кивнула на кресло. – Продолжим делать из тебя красивую женщину.
Юлька послушно села напротив старухи, но та молчала, думала о своем.
– Зачем тебе быть красивой? – наконец спросила она, и Юлька даже растерялась от такого вопроса.
– То есть как… Ну, знаете, Марта Рудольфовна… Все женщины мечтают быть красивыми для принца, которого они когда-нибудь встретят, – попыталась неуклюже отшутиться она.
– Все женщины? – скептически повторила Конецкая. – Чушь собачья.
– А вы – разве вы не мечтали о принце?
– О принце? Ха-ха! Мечтать о принце могут только дурочки, у которых слишком много свободного времени и нет объекта для приложения усилий по выращиванию принца. А у меня не было времени! У меня были отношения, сплошные отношения – с одним, вторым, третьим! Я скакала из одного романа в другой с легкостью кузнечика! Мне было не до мечтаний, голубушка. А ты запомни: хотеть быть красивой – нормальное состояние нормальной женщины. Не для кого-то, не почему-то, а просто так, без всякой причины. Если женщина говорит, что не хочет быть красивой, – она врет. Если она действительно не хочет быть красивой, значит, в ней что-то испортилось.
Конецкая сделала движение рукой, и солнечный луч рассыпался бликами по столу, отразившись от роскошного кольца на ее пальце.
– Да, а сверху нужно будет подрезать, – сказала она непонятное.
– Что подрезать?
– Волосы. И, разумеется, покрасить.
Юлька была уверена, что короткая стрижка испортит ее окончательно, но она знала, что возражать ведьме нельзя – заколдует, превратит в лягушку, да не оставит сидеть в пруду на листе кувшинки, дожидаясь принца, а использует для французского блюда «лягушачьи лапки в кляре» и с аппетитом съест.