Танцы на снегу. Геном. Калеки
Шрифт:
Тарасов ухмыльнулся. Отхлебнул кофе, отставил чашку, вскрыл ящик анализатора. Взял бич за хвост, протянул мне:
– Держи. Да не бойся, у него вынут главный аккумулятор, так что плазмой плеваться не сможет.
Я осторожно взял бич обеими руками. Он был теплый и мягкий на ощупь.
– Утилизатор где, знаешь? – спросил Тарасов. – Тогда вперед. Полная деструкция, квитанцию принесешь.
Я кивнул и, держа бич перед собой на вытянутых руках, вышел из кабинета. Утилизатор был в конце коридора, в маленькой комнатке рядом с туалетами.
Лучше бы Тарасов сам
В комнате с утилизатором никого не было. Большой металлический агрегат довольно урчал, перемалывая какой-то мусор. Я нажал на кнопку, выдвинулся приемный лоток – здоровенный керамический поднос.
– Никто же не виноват, что тебя починить – словно десять танков сделать! – сказал я бичу и опустил его в лоток. На табло тут же высветились цифры – вес и процент металла в объекте. Я выбрал метод – полная деструкция, это значит, что бич вначале перемелет жерновами, потом расплавит, а потом снова размелет в дисперсную пыль. Стараясь не глядеть на вяло шевелящийся бич, я подтвердил программу и повернулся, чтобы побыстрее уйти и ничего не слышать.
Что-то цепко схватило меня за запястье!
Я вскрикнул, поворачиваясь. Лоток уже начал было закрываться, но бич внезапно выскользнул оттуда и прочно обвил меня вокруг руки. На какой-то миг, совсем одурев от ужаса, я решил, что меня сейчас затянет в утилизатор вместе с ним! Ну, или руку оторвет!
Но утилизатор делали не дураки, и когда лоток наткнулся на тело бича, то тут же остановился и пошел назад. На табло вспыхнула надпись: «Проверьте положение объекта в лотке, герметизация невозможна».
А бич уже торопливо выползал из лотка и забирался мне под свитер!
Первой моей мыслью было – заорать. То ли бич взбесился, то ли понял, по-настоящему понял, что его хотят убить! Но он ведь не настолько умный!
Но я не заорал. И правильно сделал, потому что бич уже сплющился, мягкими, почти неощутимыми кольцами обвивая мне руку. На мгновение из рукава высунулась головка бича. Открылось и закрылось дуло плазменной пушки – будто змея разинула рот и зашипела на утилизатор…
Бич ко мне привязался!
У него прошел на меня импринтинг!
Я стоял оцепенев. И пытался понять, что же делать. Бежать к Тарасову? Так все равно бичу одна дорога – в утилизатор. Это же не живое существо, это машина… а раз он к кому-то привязался, так больше никому служить не будет… а я не фаг и никогда им не стану… а бичи разрешено носить лишь фагам…
У меня даже коленки задрожали.
Я тряхнул рукой, будто надеялся, что бич отцепится и упадет. Куда там! Проще было бы пальцы оттрясти!
– Пошел вон! Слезай! – закричал я.
И мягкие кольца вдруг спали с моей руки. Бич начал медленно выползать… и укладываться обратно в лоток. Послушно и безропотно. Не как машина… как послушный щенок, например…
– Стой… – прошептал я. – Стой!
Бич втянулся обратно. Он уже начал понимать мои приказы!
Цифры, показывающие вес бича, все еще светились на экране. Я торопливо
Рядом с утилизатором стояла мусорная корзина, в которую ссыпали всякий несекретный мусор – чтобы вечером уничтожить его весь разом, а не включать агрегат из-за каждой мелочи. Я стал доставать оттуда рваные листы бумаги, стаканчики из-под кофе, обертки от шоколадок, какие-то винтики с сорванной резьбой и сломанные платы. Что же я делаю? Меня под суд отдадут! Меня с планеты выгонят!
Ну не мог я теперь бросить бич в утилизатор!
У меня никогда не было своего зверька. На собаку или кошку нужен большой социальный пай, родители не могли себе этого позволить. Они обещали в четырнадцать лет подарить мне настоящего живого мышонка, на него пай совсем маленький. Но ничего не получилось…
Я загружал лоток до тех пор, пока вес снова не стал шестьсот семь граммов. Труднее было подогнать проценты металла. Не знаю, справился бы я… вот только когда я попытался сломать какую-то стальную проволоку (настоящий фаг ее бы легко сломал, а может, и обычный взрослый человек справился бы), из рукава выскользнул бич, на миг припал к проволоке – и та развалилась на две половинки.
«Девять процентов», – подтвердило табло.
Я стоял, держа палец на кнопке и пытаясь справиться с сумбуром в голове. Но тут в коридоре послышались шаги, и я невольно нажал кнопку.
Лоток втянулся, и утилизатор радостно загремел своими жерновами.
Выскользнула квитанция об утилизации.
На негнущихся ногах я пошел обратно. Бич тихо дремал на моей правой руке, совсем как у фага. Плоский, незаметный. Его даже обычные детекторы не фиксируют, он очень умно устроен. Металлические детали распределены так, чтобы, когда бич свернется вокруг руки, походить на браслет от часов и сами часы. А мои настоящие часы самые дешевые: пластиковая наклейка на руке, там металла вообще нет…
– Возьмите, Борис Петрович… – Я протянул Тарасову квитанцию.
Мой начальник задумчиво посмотрел на бумажку. Неторопливо подклеил ее к акту о списании. Спросил:
– Не переживал, Тиккирей? Не жалко было бич?
– Это же просто сломанная машина… – пробормотал я.
Тарасов кивнул:
– Да, ты прав. Садись… обрабатывай данные вчерашнего эксперимента. Методику понял?
– Понял.
– Это не спешно, но если сегодня закончишь – хорошо. Я пока отойду…
Прихватив акт о списании, Тарасов вышел. А я сел за свой компьютер, подключил кабель к нейрошунту.
Меня всего трясло.
Что же я наделал?
Глава 2
Домой я вернулся уже поздним вечером. В квартире было тихо, значит, Надежда зашла, покормила Лиона и уложила спать.
Бич по-прежнему обвивал мою руку.
Его не заметили детекторы на контроле, я преспокойно ушел, унося с собой очень дорогое и секретное оружие. Я украл! Причем украл у своих друзей, у авалонских фагов, которые спасли меня с Нового Кувейта и приютили на хорошей планете.