Танцы на стеклах
Шрифт:
– Это потому что она девственница, – пожав плечами, произнес Джадир с умным видом.
– Какая девственница, ты бредишь? – резко спрашиваю я, чувствуя, как во рту появляется неприятный горький привкус поражения.
– Если бы тебе было интересно, то ты бы мог ознакомиться с материалами дела, к которому приложены медицинские документы полного обследования Мелании Йонсен, – бесстрастно сообщает Джадир. – НЕ удалось тебе, мальчик, сорвать цветок. Не переживай, всегда найдется тот, кто сделает это за тебя, – добавляет этот сукин урод и смотрит на меня с таким триумфом, что хочется
– Ну, это вряд ли, – мрачно ухмыляюсь я.
– Адам, ты забыл, что мы в небе? Здесь не работает интернет даже по воле принца, – глумливо насмехается Джадир.
Я набираю текст в поле сообщения, которое уйдет в чат, как только мы приземлимся и войдем в зону, где доступны интернет сети. Чат работает таким образом, что я вполне могу скинуть в него любое сообщение анонимно, не используя свой основной ник, который знает весь Йель. И это тот самый случай, когда я выбираю функцию «скрыть личные данные».
«Внимание, друзья! У меня есть для вас важная информация! Мне достоверно известно, что Мелания Йонсен больна плохо поддающейся лечению венерической заразой. Будьте бдительны сами, и передайте своим друзьям, чтобы не повторяли моей ошибки. Я не могу назвать себя, потому что повелся на обманчиво невинное личико, и сейчас прохожу длительную и мучительную терапию после одного единственного минета в туалете. Прошу разослать данное сообщение максимальному количеству студентов. И я надеюсь, что вам не придется пройти через временную потерю потенции, адские боли, и кожный зуд, который заставляет раздирать собственное тело до язв».
Через несколько часов сообщение провалится в чат, и уже завтра Мелания Йонсен перестанет существовать для всей мужской половины Йеля как сексуальный объект.
Два ноль в мою пользу, крошка.
Глава 4
«Мысли иногда причиняют больше страданий, чем тело».
Два года спустя
Мелания
– Вот это да, – тяну за собой чемодан, прислушиваясь к восторженному голосу Сэм. Все необходимое я перевезла с собой в небольшом чемодане на колесах, остальное привезут из Нью-Джерси в течении двух дней. В этом году мы с Сэм и Эйприл закончили Йель. Последний месяц я жила у Саманты в Нью-Джерси, хотя мама очень просила меня пожить у них с Эдвардом в Бостоне перед тем, как я устроюсь на постоянную работу.
Но правда была в том, что я… не хотела жить с мамой. Не могла. Как бы я не скучала по ней, как бы не любила маму, я не чувствовала себя комфортно рядом с отчимом.
Даже несмотря на то, что в последний год перед моим поступлением в Йель наши отношения с Эдвардом изменились. Но прошлое изменить было невозможно, как и все, что он сделал.
Они гордились тем, что я закончила Йель с отличием и наградами,
Не волнуйся, Эдвард. Мужчины настолько противны мне, что мне это не грозит. Спасибо одному ублюдку – Джареду Саадату.
Поэтому я провела у них неделю, и переехала в Нью-Джерси к Сэм, где мы немного отдохнули от учебы и обсудили что нам делать дальше. К большому счастью, я и Сэм попали в список выпускников, которые были рекомендованы на работу в крупные перспективные компании.
Я не могла поверить, что многочасовой адский труд в роли официантки, администратора и «девочки на побегушках», оплачиваемый за гроши, наконец-то закончился. Наступает новая эра. Новая жизнь, в которой я смогу самореализоваться. Диплом Йеля пригодился, а это значит, что я не зря работала на него все эти четыре года.
И совсем неважно, что я училась не на том факультете Йеля, на котором всегда мечтала. Я просто получила то образование, которое будет более востребовано. Родители были против того, чтобы я училась на факультете изобразительных искусств. И я поступила в школу менеджмента, которую одобрил Эдвард, успокаивая себя тем, что главное это то, что буду учиться в стенах Йеля.
Четыре года пролетели быстро, несмотря на трудности, переживания и случай, который порой заставляет меня просыпаться в холодном поту.
Весь месяц в Нью-Джерси мы с Сэм только и делали, что катались на велосипедах, ходили в бассейн и кино. По вечерам обсуждали варианты нашей будущей практики. Мы могли выбрать одну из нескольких крупных компаний, которые предлагали у них год работы. За этот год мы с Сэм должны были проявить себя как хорошие сотрудники, и, возможно, нам позволят остаться.
Каждая компания предлагала различные условия и уровень заработной платы. Мы подробно изучали все варианты, немного жалея Эйприл, которую после выпуска никто не ждал с распростёртыми объятиями.
Не то, чтобы она совсем плохо училась, просто ее поведение оставило в личном деле много темных пятен. И все это время пока мы с Сэм готовились к выбору работы всей своей жизни, Эйприл кутила по ночным клубам Нью-Йорка и жила у своих мужчин в роскошных, и не очень, квартирах. Как повезет.
Не мне стоит осуждать Эйприл. Ведь я сама до сих пор не могу себя простить за то событие, что произошло со мной год назад… а о случае с тем ублюдком, даже вспоминать не хочется.
– Вау, Мэл! Ты это видишь?! Ты правда видишь то же, что и я? – восторженно начала скакать в коридоре Сэм, хлопая в ладоши. Она всегда так эмоциональна. Я окидываю взглядом небольшую квартирку, которую предоставила нам компания. Манхэттен, десятый этаж жилого комплекса «Вертикаль». Это студия с небольшой гардеробной и спальней на двоих. Места не так много, как казалось на фотографиях, но даже эта площадь стоит огромных денег. Снимать такую студию в центре Манхэттена нам стоило бы около пяти тысяч долларов в месяц!