Танцы на стёклах
Шрифт:
Аборигены среагировали моментально, им были уже знакомы тихие звуки автоматов. Чёрные туши бросились врассыпную. Кого настигали пули, тот неуклюже замедлялся, дергаясь от прошивающих кусочков смерти. Его неожиданное появление дало возможность уложить пятерых недалеко от тотема, остальные успели разбежаться, раствориться за хижинами и в кустах. Вэн всё стрелял. Листва облетала с кустов, окруживших деревню плотным кольцом, с треском разлетались щепки, когда пули попадали в плетённые из веток стены хижин.
Вэн опомнился, когда
Он подошёл к тотему, опустился на колени. Глаза Лаи неподвижно уставились в небо, изо рта протянулась тёмная струйка крови.
− Прости меня, − он провёл ладонью по щеке девушки.
Всё…
Назад ничего вернуть нельзя. Необратимый процесс не остановить − организм, совсем недавно полный жизни и энергии, мёртв. Хоть волком вой — ничего назад не вернёшь.
Вэн словно очнулся, ведь он находится в опасном месте, нет времени предаваться забвению. Он оглядел деревню. Вокруг ни души. В стороне от хижин чернело большое затухшее кострище. И тут подсознание начало нашёптывать, что с правой стороны что-то не так, нереально. Взгляд скользнул по лицу Лаи. Один её глаз смотрел на Вэна, а второй вертикально вверх, сверлил облака. Вэн с силой закрыл глаза, а когда вновь поднял веки, всё было в порядке − взгляд девушки упирался в небо.
«Вот только с ума сходить я не буду!» − громко крикнул он. Голос гулко раскатился по всей деревне.
Вэн встал с колен, перевёл автомат на одиночный режим стрельбы. Надо в первую очередь найти оружие друзей, чтобы не нуждаться в боеприпасах. Затем зачищать тут всё, выбить эту клыкастую черноту.
Он пошёл к ближайшей хижине. Ни полога, ни дверей. Шагнул в проём. В жилище ничего нет, только плетёная перегородка из таких же прутьев, как и стены. Пол устелен какой-то мягкой пахучей травой.
Рассчитав максимальную площадь поражения, Вэн пустил две пули в перегородку. Послышался сдавленный стон, больше похожий на хрюканье.
− Ага! Попал! — злорадно воскликнул Вэн и шагнул за перегородку.
В углу сидела самка с топором в руках. Оружие примитивное, ручка кривая. Но лезвие широкое и хорошо заточено. Грудь у самки свисала почти до живота. И по ней ползла широкая дорожка алой крови, которая с бульбами воздуха выходила из дырки в горле.
− Что? Не нравится? — зло спросил Вэн. — Я вас всех…
− Болтай меньше! — рявкнула самка.
Она сказала это так быстро и без диалекта, что Вэн только открыл рот от изумления.
Самка бросилась вперёд, широко замахнувшись топором. Она сражалась за жизнь, а Вэн за месть — он уже себя похоронил.
Выстрелы не остановили врага. Всё происходило слишком быстро. Щелчки, безумные кошачьи глаза на медвежьей морде, и летящее вниз блестящее топорище, которое не остановить.
Раздался хруст, затем самка впечатала плечом Вэна в стену. Та оказалась хлипкой, угловые крепления лопнули. Стена упала, на неё спиной Вэн, а сверху его придавила тяжёлая туша самки. Благо, что она уже была мертва.
Пыхтя и чертыхаясь, Вэн выбрался из-под давящей туши, которая обильно измазала его руки и грудь кровью. В левой ноге пульсировала какая-то щекочущая боль. Взглянув на неё, Вэн сжал зубы. Почти отрублена в колене, она держалась на шкуре и сухожилиях. Да, всё, что было до этого, показалось сейчас невинной шуткой. Вэн никогда не думал, что увидеть свой окровавленный сустав — это так жутко. Но сдаваться он не собирался! Быстро снял с автомата ремень, завязал на бедре. Всё это трудно было делать одной рукой.
Кровь из раны хлестала ручьём. Он выломал сухой толстый прут из лежащей стены, вставил под ремень. И тут увидел вдалеке аборигена, который медленно шёл к нему, протянув вперёд руки.
Только бы не потерять сознание! Вэн стал быстро закручивать палкой ремень, чтобы остановить кровотечение. Затем, уперев палку в землю, чтобы не раскрутилась, одной рукой взял автомат. Абориген шёл не спеша, ещё пять-шесть шагов и он сможет достать Вэна когтями.
Первый выстрел пришёлся в блестящую грудь, абориген дёрнулся, но не остановился. Вторая пуля угодила в вытянутую морду, чёрные руки взлетели вверх, и враг опрокинулся на спину.
«Пик!» − этот звук Вэн не перепутает ни с чем — сигнал о том, что пуль больше нет.
Вэн достал нож, перерезал себе сухожилия и шкуру, отделив болтающуюся ногу. Оглядевшись, он горько усмехнулся: со всех сторон к нему приближались аборигены с протянутыми руками. В их глазах не было ни ненависти, ни злости.
Вэн сидел, готовясь подороже продать свою жизнь. Он знал, что на одной ноге ему не отбиться без автомата.
Когда первый человеко-медведь подошёл и медленно встал на колени, Вэн ударил его ножом, целя в блестящую грудь. Абориген ловко перехватил руку и, вывернув её, забрал нож. Когда ещё четверо приблизились, они тихо, затем громче, начали своё «улла, улла».
Вэн отчаянно сопротивлялся, но был легко поднят на руки.
«Улла, улла» и облака на небе. Сквозь них пробивается жёлтое солнце, точно такое, как на Горане. А внизу ждёт жало тотема.
Если бы не анестетик, давно бы пришла смерть от болевого шока. Вэн достал из нагрудного кармана тепловую гранату. Сжал зубами чеку и повернул гранату, чтобы фиксаторы вышли из гнёзд.
− А вот вам, − злорадно сказал Вэн и отпустил рычаг гранаты.
Адская волна огня обволокла тела через пять секунд. Когда человек теряет сознание, тело падает медленно. Но если сквозь мозг проходит пуля, тело резко проседает, словно падающий мешок. Так упали и аборигены, вмиг выронив уже обугленное тело Вэна.