Танцы с волками
Шрифт:
Караев собственноручно протер и без того идеально чистую поверхность стола. Извлек из выдвижного ящичка сделанную из золота коробочку, взял лопаточку, зачерпнул ею порошок, на глазок отмеряя дозу... Из того же верхнего ящика стола достал нож с инкрустированной золотой насечкой рукоятью и острым лезвием.
Разровняв высыпанный прямо на столешницу порошок, он принялся мельчить лезвием комочки — хотя «кокс» был высочайшего качества, меленький, как мука, — затем разделил кокаин на четыре равные части, сформировав из них дорожки.
— Он уже близко, Горелый... Я слышу его. Он скоро будет здесь!
Караев
— Ты кого здесь на понт берешь, шалава? Совсем страху лишилась?! Или у тебя в натуре глюки начались?!
Он почти лег на стол, шмыгнул, втягивая в себя через ноздрю кокаиновую дорожку... «Приход» получился недурственный: все его чувства сразу же обострились до предела, которого никогда не достичь простому смертному.
Караев опять наклонился и шмыгнул уже другой ноздрей... Славненько эдак, в масть пошло... Давненько он не испытывал такого кайфа!
К их компании присоединился Полкан, он доставил «заряженный» первитином шприц и резиновый жгут. Караев довольно усмехнулся. Он живо представил себе, какие безумства будет вытворять эта неприступная особа, когда ей вколют хитрое зелье... Гордячка чертова! От ее гордости скоро не останется и следа. Она будет выделывать такое, о чем даже составители древней «Камасутры» не имели представления...
— Заряжайся, Вадя. — Он уступил место приятелю, чтобы тот мог употребить предназначенные ему две дорожки. — У меня, кстати, есть хорошая идея... Когда «пробьем» тех, кто помогал этой Бельской, надо будет их наказать! Этого Сарычева, к примеру, подставим по новой под статью! Устроим ему опять двести двадцать восьмую! А как только он попадет в СИЗО, его там опустят!
Он посмотрел на журналистку — кажется, она постепенно уже приходила в себя.
— Слышала, шкура, какая судьба ожидает твоих корешей?!
В кабинете опять послышался какой-то неестественный женский смешок:
— Тебя скоро самого отпетушат, урод! Тебя и всю твою банду!
Артамонов, успевший зарядиться кокаином, по-приятельски похлопал Караева по плечу:
— Полный улет, Николай... У меня такое ощущение, что мы с тобой славно проведем эту ночь!
Глава 8
На часах Заварзина было ровно час ночи. Он решил накинуть еще десять минут, чтобы бойцы, уже скрытно выдвинувшиеся к стенам резиденции Караева, освоились на местности и были готовы качественно выполнить каждый свою задачу.
От двух своих сотрудников, спрятавшихся в лесочке, вплотную подступавшем к огражденному стеной периметру караевского поместья, и с семи вечера осуществлявших скрытое наблюдение за домом и подъездными путями, Заварзин получил всю информацию, какая требовалась для проведения задуманной им акции.
В его группе сейчас было десять бойцов, включая «временно прикомандированного» Дорохова. Еще двое сотрудников, каждый на своих «колесах», заняли позиции для наблюдения с таким расчетом, чтобы визуально контролировать развилки двух дорог, по которым можно проехать к расположенному на юго-западной окраине поселка особняку Николая Караева.
Заварзин и четверо его бойцов расположились метрах в двадцати от ограждения. Поверх двухметровой стены из монолитных бетонных блоков торчали острыми пиками наружу прутья арматуры, оплетенные вдобавок «колючкой». Те деревья, что росли близко к ограде, спилены под корень — очевидно, для того, чтобы недобрые люди
Заварзин решил посмотреть на округу еще и с этой точки. Подчиняясь его жестам, один из бойцов мигом разложил легкую металлокерамическую лесенку, зафиксировав нехитрые крепления. Заварзин взобрался по ней на крепкий дубок, росший метрах в двадцати от ограды. Расклинился в развилке, упираясь ногами в крепкие ветви, вскинул к глазам бинокль ночного видения, но тут же сунул его обратно в чехол: практически весь участок был хорошо освещен, а потому нужды в ночной оптике не было.
Массивный особняк в четыре этажа, выстроенный из темно-красного кирпича, находился, если смотреть с этой точки, в глубине участка. На двух первых этажах из некоторых окон выбивался свет, ложившийся золотистыми и голубоватыми полосами на тщательно очищенный от снега участок. Почти сразу за оградой, чуть правее того участка стены, возле которого они расположились, возвышалось еще несколько двух— и одноэтажных строений, составлявших комплекс хозпостроек. В одном из них обосновались охранники, там же, судя по всему, был устроен пульт следящих телемониторов. Несколько камер, в том числе и та, что контролировала этот участок периметра, было оборудовано на десятиметровой мачте, также снабженной осветительными приборами.
Заварзин перевел взгляд на темный человеческий силуэт у запертых ворот, где была оборудована сторожка. Он уже дал указание одному из двух снайперов своей группы, чтобы тот держал этого камуфлированного мужичка, которому почему-то не сидится в теплой сторожке, в оптическом прицеле своего «винтореза».
В помещении для охраны находится от трех до пяти сотрудников Караева. Сколько их там в действительности, покажет время. Один охранник у ворот и еще наверняка пара самых доверенных бодигардов стерегут покой хозяина внутри особняка. Плюс один или два человека из числа прислуги, что следит за порядком в доме и остается тут на ночь.
— Форсировать стену будем здесь, — сказал он, спустившись с дерева. — Снайперы должны одновременно выбить оба «глаза» — тот, что смотрит на ворота, и другой, что контролирует периметр возле хозпостроек, Второй, ты меня слышишь?
У каждого бойца группы на голове красовались наушники со скобкой микрофона, на которые сверху была надета черная вязаная шапочка: прятать лица в данном случае не было резона, а потому спецназовские маски Заварзин приказал не брать.
— Принято, Первый. Моя группа заняла исходные позиции.
— Охранник у ворот — ваш. Мочите его из «бесшумки», затем выдвигайтесь к особняку и заблокируйте оба входа!
— Добро, Первый, — донесся из наушников спокойный голос Трофимова. — Все будет исполнено.
На то же дерево, с которого Заварзин разглядывал особняк Караева, взобрался один из его бойцов. Перехлестнул через ствол страховочный конец, защелкнув его карабином. Снял со спецназовского «винтореза» чехол, приторочил его к поясу. Затем прикипел к «ПСО-1», выцеливая через свою снайперскую оптику длинненький тубус следящей телекамеры. Расстояние до «глаза» составляло примерно семьдесят метров, и стрелок не сомневался, что выведет камеру из строя первым же выстрелом.