Танцы в ночи. Магия любви
Шрифт:
Влада, вздрогнув, проснулась.
Было темно, лишь тонкая полоса лунного света пробивалась сквозь узкую щель запахнутых штор. Но пусть глаза не могли видеть, другие органы чувств безошибочно подсказали: в спальне она не одна.
– Кто здесь? – вполголоса спросила Влада, одинаково не желая услышать в ответ и тишину, и чей-то голос.
– Не бойся, сестренка, это я, – раздалось совсем рядом, и сердце больно и сладко заныло.
– Марк…
Влада привстала, но мягким движением он снова опустил ее на подушку и приложил палец к ее губам.
– Ты уже
А Марк совсем не изменился. Даже в лунном свете его кожа казалась такой же загорелой, как и в конце их последнего лета. Темная челка все также лезла в глаза, в которых сейчас сиял спокойный матовый свет.
Марк опустился на кровать рядом с Владой и подушечками пальцев провел по ее плечу – от кружевной шлейки ночной сорочки до локтя. Тело Влады тот час же отозвалось волной мурашек. Ей очень хотелось оказаться ближе к Марку, только тело не повиновалось.
– Я знала, что найду тебя здесь, – прошептала Влада, всматриваясь в его лицо, которое помнила до малейшей черточки, до крошечной родинки у виска.
– Я ждал тебя, – не отпуская ее взгляда, ответил Марк.
Осторожно, словно боясь причинить боль, он отвел прядь волос с ее щеки, а затем его теплые пальцы соскользнули ниже, по подбородку, по шее – и застыли на груди возле завязочек, стягивающих ночнушку. Мгновение ожидания – и Влада ощутила, как один из концов завязки потянулся вниз. Она глубоко вдохнула, чувствуя, как сердце забилось чаще и громче.
– Как ты жила без меня? – все еще глядя глаза в глаза, спросил Марк.
Влада прикрыла веки, почувствовав, как его ладонь опустилась на ее обнаженную грудь, и услышала свой тихий стон, когда большой палец принялся ласкать вмиг отвердевший сосок.
– Я скучала…
– Сильно?
Его губы сомкнулись на втором соске. От этого влажного горячего прикосновения внизу живота разгорелся пожар. Владе нестерпимо захотелось почувствовать Марка внутри себя. Захотелось так сильно, что ногти до больного впились в ладони, но тело по-прежнему ей не повиновалось.
– Сильно?.. – настойчивее повторил Марк и, не дожидаясь ответа, заполнил ее рот поцелуем.
– Да… – едва слышно прошептала Влада, когда Марк дал ей передышку.
Теперь пожар полыхал во всем теле. На лбу выступила испарина. Сердце стучало так громко, что Влада едва слышала свой голос.
– Ты рада, что я нашел тебя?
Влада не сразу смогла ответить – замерев, она «следила», как его пальцы мучительно медленно двигаются вверх от колена по внутренней стороне ее бедра, задирая ночнушку.
– Да… – снова ответила Влада, чувствуя, как Марк ладонью раздвигает ей ноги.
– Больше не отпускай меня, – прошептал он Владе на ухо.
– Я…
Влада не успела окончить фразу – его пальцы проникли вглубь ее, спина выгнулась в дугу – и волна наслаждения пронзила тело. Но еще не успело схлынуть это божественное ощущение, как Влада почувствовала острую боль – и распахнула глаза.
Она все еще быстро и тяжело дышала.
Машинально стерла влагу с горячего лба. Взглянула на ладони – следы от ногтей остались. Завязки сорочки были развязаны.
За все время знакомства между ними не было даже поцелуя. Со стороны Марка она чувствовала лишь какое-то смутное томление – которое, впрочем, могла и выдумать – как выдумала этой ночью их близость. Но сегодня, в темноте, все было таким простым и понятным… Даже сомнений не возникало, что это неправильно, что так не должно быть.
Часы показывали полдесятого утра. Сквозь щель в плотных шторах пробивалось солнце. Воздух в комнате казался по-ночному тяжелым.
Сон не отпускал, Влада все еще ощущала чужое присутствие. Зажав в руке швейцарский ножик, она проверила спальни и весь первый этаж: библиотеку, кинозал, рабочий кабинет, столовую – и уже собиралась окончить обход, когда ее взгляд привлек маленький красный огонек на музыкальном центре. Влада нажала кнопку – огонек потух. Нажала снова – огонек загорелся. В этом не было ничего странного, и в то же время это казалось странным до жути. После смерти Симы кто-то предусмотрительно выключил все электрические приборы. Влада не проверяла, просто запомнила ощущение: ни звука, ни света – словно дом лишили души. А эту назойливую красную лампочку она бы точно заметила.
Влада нажала на play. Нежная мелодия полилась, казалось, изо всех уголков дома, и незнакомый бархатный голос запел: «Strangers in the night…» Он был наполнен такой искренней любовью и такой глубокой печалью, что проникал прямо в сердце.
Влада дослушала песню до конца и достала диск. На нем красивым наклонным почерком было написано: «Моей ранимой и беспощадной Илоне». На глянцевой поверхности диска отражалось лицо Влады. Детали были размыты, отличались только оттенки: светлые волосы и загорелое лицо. «Если бы на диск смотрела Илона, возможно, она бы видела то же самое», – подумала Влада и поспешно вернула диск на место.
Она снова обошла первый этаж. Входная дверь – заперта, окна – тоже. Значит, кроме нее, в доме никого не было. То есть ста грамм настойки оказалось достаточно, чтобы забыть, как она слушала диск Илоны. Боже… Влада спрятала перочинный ножик в карман джинсов и стала готовить кофе.
Кофеварка с шипением выдавливала в кружку последние капли, когда зазвенел колокольчик. На пороге стояла Тереза – льняной сарафан чуть ниже колена, бутон дикой розы в волосах – и улыбалась так жизнерадостно, словно вчера настойку хлестал ее двойник.
– Десять ноль-ноль! – торжественно сообщила Тереза.
Влада выглянула из-за ее плеча. На подъездной площадке тарахтела новенькая «Нива» защитного цвета – в тон пасмурной погоде. Лица водителя не было видно, только край голубой майки и загорелый локоть.
– Мы о чем-то договаривались? – морща лоб, спросила Влада.
– О поездке в Юзефины за покупками. Тебе нужно чем-то питаться, помнишь?
– Помню. – Влада облегченно выдохнула, потом ткнула пальцем в машину. – А вот этого я не помню.