Танец Бешеной
Шрифт:
– В отставке.
– Каких войск?
– Милиция. Сейчас работает в частном сыскном агентстве.
– Название вы знаете?
– Конечно, «Бармица»…
– Простите?
– Бармица. Это такая разновидность старинного доспеха.
– А, понятно… Год рождения?
– Сороковой. Двадцать восьмое декабря.
– Значит, полных лет – пятьдесят пять… Крепко выпивал?
– Ну, я б не сказала… Как все. В смысле – с умом и без запоев.
– А вы, простите, точно знаете?
– Мы же вместе живем. Я не замужем…
Он
– К наркотикам – никакого касательства?
– Вот уж глупости! – сказала Даша.
– Вообще-то, домашние не всегда способны определить…
– Доктор, я – капитан угро. У меня наркоманов перебывало столько, всех и всяческих…
– Угро… Ах да, уголовный розыск. Преемственность поколений, так сказать? М-м… А как у него обстояло с работой – переутомление? Бессонные ночи?
– Бывало иногда. Но он у меня мужик вполне крепкий. Ничего такого не замечала… Что случилось-то?
– Вашего отца доставили часа полтора назад по звонку… гражданки, в квартире которой он находился. Приступ с тяжелым течением. Исключительно тяжелым.
– Почему он здесь, а не там? – она кивнула на видневшуюся в окошко пятиэтажку.
Врач вздохнул:
– Понимаете ли, здесь у нас отделение… скажем так, усиленного надзора.
– Буйные? – уточнила Даша с упавшим сердцем. – Я с вашей конторой порой контачу, разобралась уже…
– Увы… – врач развел руками. – Возможно, вы в таком случае немного разбираетесь в психических заболеваниях? Ровно столько, чтобы понять – иногда жизненно необходимо подвергать больного усиленному надзору?
– Неужели так плохо?
– Голубушка… – выговорил он как-то совершенно естественно. – Случается иногда, конечно, что больные видят в прибывших медиках спасителей и избавителей. Но такое случается не менее редко, нежели падение метеорита на крышу жилого дома. Ваш отец, прежде чем ему успели… ну, назовем вещи своими именами – надеть смирительную рубашку… Прежде чем оказаться полностью безопасным для окружающих, он ухитрился привести в бессознательное состояние одного из санитаров, а вы, должно быть, имеете полное представление о их комплекции и богатом опыте… Ничего страшного, – тут же успокоил он. – Переломов нет, не покалечен наш оплошавший бедолага, но провалялся без сознания чуть не два часа.
– Майор может… – кивнула Даша.
– Теперь понимаете, что у нас не было другого выхода? Предвижу ваш очередной вопрос и спешу заверить, что видеться с ним сейчас нельзя. Спит и будет спать еще долго. Мы делаем все, что в таких случаях предписывает медицина… Пришлось для купировки возбуждения применить довольно сильные средства.
– Если нужны какие-то лекарства, я достану…
– Не нужно, что вы. Все есть. О нас в последнее время пишут массу жуткой чуши, но, смею вас заверить, тяжелобольные получают должное лечение. Через недельку сможете увидеться.
– Неделю?!
– Никак не раньше. Это не
– Не пил, – сказала Даша. – И особо сильного переутомления я что-то не замечала. Наоборот, ходил бодрый… как обычно, – поторопилась она добавить. – Никакой болезненной оживленности… А откуда его привезли?
– С частной квартиры некой гражданки…
– Адрес можно узнать?
– Вряд ли в этом есть необходимость…
Даша, справившись с первым ошеломлением, разглядывала его уже внимательнее. Волосы русые, с красивой проседью, чересчур уж ранними серебряными ниточками, а вот густые брови – черные. Вроде бы это в старые времена считалось признаком благородной породы. Выглядит весьма уверенным в себе.
– Значит, вы еще не поставили диагноз? – спросила она.
– Это не так просто, как вам кажется, – объяснил врач мягко. – Пройдет какое-то время… Сначала мы подозревали запой или наркотики, как вы, наверное, поняли. Но если вы уверяете, что ничего подобного не было… И все же я не сбрасывал бы со счетов переутомление.
Он отложил заполненный разграфленный бланк и придвинул большой лист чистой бумаги. Что-то записал – хаотично, в нескольких местах, словно бы продвигаясь от краев листа к центру. Даша нерешительно полезла в карман за сигаретами.
– Ради бога, – кивнул он, углядев уголок пачки. – Я тоже, знаете ли, подвержен греху… Диагноз… Травмы черепа у него были? Сотрясения мозга?
– Ну, я не припомню ничего серьезного. Однако милиционеры из тех, что не проводят всю жизнь над бумажками, в его годы бывают битыми и ломаными. И по голове, случается, получают. С мотоцикла его сбрасывали на полном ходу, дверцей машины били, кастетом получал…
– Вот видите… – психиатр, ободряюще кивая и не поднимая головы, написал еще несколько слов. Как Даша ни старалась, не могла прочитать закорючки. – Такие травмы с годами дают о себе знать. Это своеобразная мина, накапливается с годами, и однажды… Острый галлюциногенный психоз…
Даша вздрогнула:
– Как?!
Решив, должно быть, что она не поняла, врач повторил медленно и внятно:
– Острый галлюциногенный психоз.
– Возрастные изменения сосудов мозга? – подхватила Даша.
– Да, вы и в самом деле немножечко разбираетесь… Я бы допускал и такую вероятность. Пятьдесят пять лет – возраст рискованный с точки зрения врачей самых разных специальностей. Особенно в его случае, – он глянул как-то загадочно. – Когда примешиваются столь сложные обстоятельства…
– Что вы имеете в виду? – Эти загадочные взгляды и явные недомолвки стали ее настораживать. – Почему я все-таки не могу узнать, откуда его привезли? Поняла уже, что от женщины…
– Значит, вы ее не знаете?