Танец чувств
Шрифт:
Приехал домой. Пошел прямо к себе и достал бутылку водки из заначки. Подарил кто-то, уже не помню кто. Фирменная, блин. Вот и пригодится.
Налил в стакан и сделал глоток. Перед глазами новая сценка. Рита с кем-то в темном уголке и он целует ее, а руки …
Черт, стакана тут мало! Отставил его в сторону и начал пить из горла.
Было время, хотел бросить танцы, связался не с той компанией, научился быстро не пьянеть. Потом, конечно, взялся за ум и больше не пил. Кстати, жаль, что научился. Лучше бы сразу в отключку.
Бутылка кончилась. Б..ь. Достал
– Пьешь?
Отец. Оглянулся и посмотрел на него:
– Ага, присоединишься? – предложил, протягивая бутылку.
– Нет, иначе уже не смогу остановиться, – качнул он головой, глядя на меня – У тебя тренировка завтра?
– Угу, в двенадцать, – сделал новый большой глоток.
– Ясно,– повернулся и ушел. И что это значит? Хотя, какая разница.
Посмотрел на стену, а там три фото. Женщины, которыми я восхищаюсь. Первая моя мать. Черно-белое фото, на котором она кружится в танце. Второя женщина, которую я люблю. Свадебное изображение с мужем, чтобы не забывал, что она выбрала не меня, а моего друга и теперь замужняя мать с годовалым карапузом. А третья… Третья той, из-за которой я пью. Она, во время тех соревнований, которые я купил. Головка приподнята. Танец марионетки. И как же он ей удался. Рита была просто восхитительна. Гордился ею, и восхищался. Только понять не могу, почему повесил это фото на почетную стену?
Интересно кто он, тот, кто играет ее телом сейчас? Кто доставляет ей удовольствие?
И какого я о ней думаю?
Все же стоило переспать с той цыпочкой, сама предлагала. Как там ее зовут? Блин даже имя не запомнил. Хотя зачем? Их сейчас вокруг меня вьется больше чем имен в моей записной книжке. Всем деньги нужны. Только Рита не такая, она гонится за успехом и медалью. Нет не медалью, за признанием. И имеет, кстати, право.
Сделал еще глоток, взглянул на мою марионетку и понял, что правильно сделал, что не взял ту цыпочку. Не помогло бы. В последнее время встает только при мысли об одной женщине и, увы, она сейчас с другим.
Допиваю вторую бутылку и достаю третью. Продолжаю пить, чтобы забыться. Только образ женского тела, выгибающегося под чьими-то руками, никак не хочет исчезать из сознания.
Утром в мое сознание одновременно ворвались головная боль, звук будильника и яркий свет.
Будильник отец поставил. Знал, что просплю и был, судя по всему, прав.
Разлепил веки. Глянул на часы. Есть два часа, хорошо. Сполз с кровати, дополз до ванны и встал под ледяную воду. Вздрогнул, но выбраться не пытаюсь. Надо прийти в себя, а потом уже греться. Вроде полегчало, но не сильно. Голова как болела, так и болит.
Выполз обратно и увидел стакан с рассолом на столе. Спасибо отец!
Выпил. Стало еще легче. Еще бы не шатало. И как в таком виде за руль садиться?
– Одевайся и поешь, я тебя отвезу, или отменишь тренировку? – отец говорил тихо, прекрасно понимая, в каком я состоянии.
Когда-то сам пил. Тогда ему тетя Лиза рассолы приносила. Хотела даже меня к себе забрать. Мне тогда шесть было, а Рите едва два года исполнилось.
Опять думаю о ней. Мало мне того, что сегодня с нею танцевать:
– Я еду.
Ехали с ветерком. Отец, как и я, обожает скорость. Мы с ним вообще похожи. Из воспоминаний о маме осталось, что она постоянно говорила, что я маленькая копия папы.
Мама…
Нет, не вспоминай.
– Опять о ней подумал? – голос отца, полный грусти, ворвался в мысли.
– О ком? – пытаюсь закрыть тему. Но его не обманешь:
– Не лги. Не умеешь.
– Это только с тобой,– усмехнулся.
– Знаю, – улыбнулся одними губами.
Молчим и тут я не выдерживаю:
– Я уже почти не помню, какой она была.
Взглянул на меня, но быстро перевел взгляд на свое место для стоянки, куда как раз заводил машину. И лишь остановившись, ответил:
– А я помню, и буду помнить всегда. Так же, как и ты уже запомнил свою Риту, а забыть уже не сможешь.
Вздрогнул, а он тем временем вышел из машины:
– Пошли, работы много.
Повелительный тон, которому лучше не противостоять. Автоматически вылез из машины. Он же запер ее и быстро ушел, а я так и остался стоять, пытаясь осознать, что мой предок только что сказал…
Она опоздала на полчаса. А вбежала вся такая запыхавшаяся и с влажными волосами. Ну конечно, наверняка всю ночь со своим хахалем миловалась, а на рассвете заснула, вот и проспала.
Злость снова поднялась во мне. Что она там говорила? Ритуал приветствия б…ь.
– Смотрю, ночка была бурной, – сам не знаю, зачем говорю это – Даже к полудню не смогла приехать.
Взглянула на меня странным взглядом. Будто лазером прошлась. Так и хочется спросить: ну что, все просекла, или что осталось?
– Ну, судя по всему, не только у меня, – огрызнулась, снимая сумку с плеча. Засмотрелся на колышущуюся грудь. Черт! Отвел взгляд, поморщившись от резкого движения головой. После чего пожал плечами, не говорить же ей что напился, представляя ее в чужих объятиях. Вместо этого язвительно отвечаю:
– Я хотя бы вовремя появился, а не прошляпил полчаса неизвестно где.
– Честь тебе за это, – сказала не менее ядовитым тоном, включая погромче музыку. Бедная моя голова. Отец был прав. Надо было отменять тренировку. Ладно, справлюсь. – А теперь давай займемся делом.
Знакомые аккорды и первые движения. Поворот, три шага к ней и два от нее. Резкий разворот, меня повело, но на ногах все же устоял.
Остановилась, посмотрела с осуждением и направилась к музыкальному центру:
– Мы продолжим завтра, когда ты отойдешь от бодуна, – бросила с презрением, и это рассердило меня еще сильнее, захотелось встряхнуть ее:
– Это еще почему? – не пытаюсь скрывать свое раздражение.
– Потому что я не хочу переломать себе ноги из-за того, что моего партнера шатало, и он не смог поймать меня, когда это требовалось. И вообще, с чего ты напился-то! Забыл про тренировку или партнерша была так плоха под одеждой?