Танец для двоих
Шрифт:
Катя прекрасно понимала, что никакой особняк ей не светит. Даже на одноэтажный домишко денег не наберется. Не те теперь учителя пошли по доходам…
Она открыла тяжелую дверь и теперь шла по паркетному полу, невольно улыбаясь. Этот воздух, сейчас тихий, умиротворенный, ей нравился. Дети появятся через двадцать минут, а пока молчат рояли в кабинетах, тоскливо ожидая маленьких пальчиков, еще не умеющих управляться с клавишами.
Она не могла сказать, что все дети были талантливы, так же как и заявить, что они никогда
— Доброе утро, Екатерина Андреевна!
Она улыбнулась привычно в ответ:
— Доброе утро…
Открыла дверь в кабинет. Большой черный рояль хранил загадочное молчание, но Кате все равно иногда казалось, что он живой. Не просто кусок дерева, наделенный человеком способностью порой выдавать звуки, а живое существо. У него есть симпатии и антипатии. Есть мысли и чувства…
Бережно открыв крышку, она провела пальцем по клавишам.
— Ну, здравствуй…
Он, конечно, ответил — строчкой из ее любимой «сороковушки».
— Тебе не кажется, что нам надо слегка исправить настроение? — прошептала Катя. — Вчера у меня случилась история, скажу я тебе… Мне сказали, что я прекрасна… Мне кажется, что этот парень был просто пьяным, а тебе?
Рояль ответил невразумительно, как будто не понял, как к этому стоит отнестись.
— Вот и я не знаю, — вздохнула Катя. — Хотя какая разница, как я к этому стану относиться? Я его ни-ко-гда не встречу больше. Что, несомненно, к лучшему…
Рояль тихо вздохнул вслед за ней — на сей раз он был не согласен. Катю он искренне любил, и ему хотелось видеть ее счастливой.
Но что может сделать старый рояль, стоящий целыми днями в классе? Ничего. Только музыку… И ту, судя по звукам, которые он исторгает, он начал делать не так уж хорошо…
Стар-р-р.
Катя подняла глаза. Ей показалось, что она это услышала, хотя ее пальцы не касались клавиш. Почему-то она отдернула руку подальше, чтобы не коснуться клавиш нечаянно и удостовериться в том, что это не ее звук.
Но теперь рояль молчал. И Катя подумала, что этот вздох, полный печали и сокрушения сердечного, ей просто померещился.
Ведь рояли в общем-то не умеют разговаривать, если ты их не касаешься.
— Presto! — закричал Саша. — Ты двигаешься как сонная курица!
— Но это не твое чертово фламенко! — парировала Таня. — Я должна возбуждать!
— Ты знаешь, — усмехнулся он, — меня, например, эти кретинские верчения голым задом не возбуждают…
— Ну, может, ты гомик…
Он проглотил хамство. Он к нему привык. В конце концов, у них и в самом деле дерьмовая работа. Он-то ставит танец и преспокойно сидит в комнате. А им приходится танцевать перед толпой жующих похотливых козлов.
— Ладно, не сердись, Санек, — попросила Таня. — Просто я не могу
Она села на пол и достала пачку сигарет.
— Черт, кончились… Сегодня не день, а праздник…
Он молча протянул ей пачку «Винстона».
— Сэнкс, — кивнула она. — Еще бы огня…
Она закурила.
— Санька, я, наверное, уже скатилась, — грустно сказала она. — Не могу танцевать в одежде… Она мне мешает…
— Тогда раздевайся, — рассмеялся он. — И танцуй…
— Ага, — усмехнулась она невесело. — Представь себе, как на меня станут смотреть… Пришли гости, а Таня разделась и давай выплясывать!
— Нормально, — сказал он, закуривая тоже. — Как говорит один мой друг, сексуальная революция, победив в нашей отдельно взятой стране, дошла до полного абсурда… Думаю, никто не обратит особого внимания… Или начнут тебе подражать…
— Я-то ладно, а ты тут чего засиделся? — тихо поинтересовалась она. — Талант, красота… Ставишь дебильные танцы для…
— А меня отчего-то не берут в Венскую оперу ставить вальсы, — сказал он, затушил недокуренную сигарету и встал. — Подъем, девушка… А то нас с тобой Тимур с потрохами сожрет… Сегодня в зале соберется политический бомонд, а мы с тобой не поразим их воображение. Помни о воздаянии, дитя мое…
Она нехотя поднялась и подняла руки.
— Кстати, о вальсе, — вдруг остановилась она. — Прикинь, а это ведь фишка!
— Уже было, — фыркнул он. — Вальс. И дамы с обнаженным бюстом. Осталось только фламенко, на которое сейчас мода. Танцуешь и в вихре танца сбрасываешь одежду… Начальникам губернии понравится.
— Не факт, — сказала Таня. — Они косны. Традиционны. Им бы баба задом повертела, и хватит…
— Тогда бы они пошли в казино «Фортуна», — сказал он. — А они хотят сюда… Давай поработаем. А то мне скоро Сашку из садика забирать, и потом времени совсем не останется…
— Так и нянчишься один с ребенком? — вздохнула она с сочувствием.
Он оставил ее вопрос без ответа. В конце концов, это его проблема. И никого она не касается… Кроме него самого и Сашки.
Катя и сама не заметила, как день подошел к концу. За окном уже стемнело, и Катя просто потеряла ощущение времени. С ней так было всегда — осенью, еще не отвыкнув от лета, она долго не могла привыкнуть, что темнеет рано. А потом, когда она наконец-то привыкала, ей было очень трудно определить, сколько сейчас времени. Пять или уже девять? Ведь и так и так — одинаково…
Последняя ученица была ее любимицей. Одаренная девочка, с тонким душевным чувствованием, задумчивая и влюбленная в гармонию… Когда Катя встречалась с ее матерью, она все не могла сопоставить эти два лица — рыхлое и полное Олиной мамы и тонкое, загадочное — Олино… Как будто Олю занесло в эту семью вихрем, выхватив из другой.