Танец духов

Кейз Джон

Худшие опасения Берка оправдались. И на этот раз его гоняли из кабинета в кабинет, словно он нагло добивался чего-то сомнительного и лично для себя, а не пропуска для дармовой гуманитарной помощи пухнущим от голода соотечественникам этих чиновников.

Самое комичное —

когда он отправится в путь и будет неминуемо проезжать по районам, занятым повстанцами, подпись столичного чиновника может оказаться поводом для расстрела.

Но Берк давно отвык бояться. На любом контрольно-пропускном пункте любой двенадцатилетний мальчишка с автоматом мог ни с того ни с сего озвереть и наградить очередью. Если постоянно думать об этом, или рехнешься, или постыдно убежишь из Африки. Поэтому он не думал.

Зато было нестерпимо просиживать штаны на стульях министерских коридоров в ожидании чиновной милости. В Берке поднималась лютая злоба, когда он представлял, что именно в этот момент не так далеко от столицы какие-то негры умирают от голода и по европейским меркам почти в два счета излечимых болезней.

Под вечер он таки получил нужную подпись. На следующий день можно было наконец выезжать. Выжатый как лимон, он вернулся в номер отеля. Как во всех дешевых африканских отелях, воздух и здесь скрипел на зубах. Под потолком подвизгивали лопасти вентилятора. Но пыль Берка не сердила — для него она была неизбежным атрибутом Африки. А под всхлипы вентилятора он давно научился засыпать — тоже своего рода колыбельная.

Берк почистил зубы, плеснув на щетку воды из бутылки.

Потом лег в кровать и опустил москитную

сетку.

В последние недели, где бы он ни ночевал — в отеле, или на походной койке, или на сиденье бронетранспортера, — ему больше не требовалось напиваться до одурения, чтобы заснуть. Он засыпал легко и радостно, с дивным предчувствием.

Много месяцев назад он жестоко ревновал Томми Ахерна за то, что Кейт приходит только к нему. Но едва Берк приехал в Африку, она вдруг стала являться ему каждую ночь. Упоительное облегчение!.. Она была жива и здорова, она была весела и остроумна, и они много болтали о ее работе в Африке и о том, что делает он. Иногда она становилась серьезной и, говоря о прошлом и будущем, ласково успокаивала Майка: «Мы живем только в настоящем, душа моя. Прошлое прошло, а будущее еще не наступило. Но если настоящее длится вечно, значит, вечна и наша любовь».

Иногда, если он очень-очень старался, она оставалась с ним до утра. И только на рассвете растворялась в густом африканском воздухе.

За две недели до дня, когда Лука Чеплак намеревался торжественно передать записные книжки своего отца Институту Теслы, пожилой учитель физики погиб при пожаре, который уничтожил его дом на озере Блед. Причины возгорания остались невыясненными.

А что случилось с брошенной в сан-францисском подземном гараже «эскаладой», на заднем сиденье которой дремлет под одеялом портативный трансмиттер, — это и поныне неизвестно.