Танец ее мечты
Шрифт:
— Фрэнк, похоже, придется нам купить еще пару туфель для степа.
— Верно, женушка, видно, новых расходов не избежать!
Фрэнк испытывал огромную гордость и ни капли грусти. Он отпустил жену и сосредоточил внимание на дочке:
— Нет, попробуй сделать вот так еще раз.
Он медленно повторил движения. Подскок, скольжение, удар по полу. Мах, степ, мах, степ и степ в сторону. Он взял Мадди за руку и, старательно приноравливаясь к ее маленьким шажкам, повторил все еще раз. Вместе с ним она все сделала правильно.
—
Он снова показал ей шаги, и она опять точно повторила их.
— А сейчас проделаем все вместе и закончим скользящим шагом, а руки вот так, видишь? — Он стремительно развел руки в стороны и подмигнул девочке. — У тебя получится.
— Да, получится, — повторила она, сосредоточенно хмуря бровки.
— Задай-ка нам ритм, сынок! — Фрэнк снова взял дочку за руку и, когда она задвигалась в такт ему, восхищенно воскликнул: — Молли, старушка! У нас родилась еще одна танцовщица!
Он подхватил Мадди на руки и подкинул ее в воздух. Она завизжала, но не от страха, что он ее не поймает, а от предвкушения восторга.
Ощущение падения с высоты было таким же восхитительным, как и сам танец.
Ей хотелось летать и летать.
Глава 1
— Раз, два, три! Раз, два, три!
Двадцать четыре ноги неутомимо ударяли по полу. Звуки ударов подхватывало гулкое эхо. Двенадцать молодых девичьих тел, отражавшихся в зеркале во всю стену, синхронно изгибались, поворачивались и подпрыгивали. По взмаху ассистента хореографа они вскидывали вверх руки, выкидывали вперед ноги, наклоняли, резко поворачивали и снова поднимали голову.
Пот катил с них ручьем, брызгами разлетался в стороны. Гибкие сильные пальцы аккомпаниатора стремительно бегали по клавишам пианино, наполняя темпераментной музыкой старый репетиционный зал. Этот зал давно привык к звукам музыки, которой вторили ритмичные удары ног по полу, к бесконечному шуму и движению. Это продолжалось снова и снова, год за годом, и будет продолжаться, пока стоит здание.
Здесь репетировали многие знаменитые артисты. На этих досках легенды шоу-бизнеса неустанно отшлифовывали свои номера. Бесчисленное количество неизвестных и забытых танцоров работали здесь до полного изнеможения. Это был тот Бродвей, который редко видит публика, что платит за концерты.
Ассистент хореографа с запотевшими от духоты стеклами очков выкрикивал названия па, отбивая ритм в ладоши. Рядом с ним стоял хореограф, поставивший этот танец, и следил за танцорами черными и зоркими, как у птиц, глазами.
— Минутку!
Музыка умолкла, движение прекратилось. Усталые танцовщицы облегченно перевели
— Это слишком медленно.
Медленно?
Танцовщицы все до единой пораженно закатили глаза, стараясь не обращать внимания на боль в мышцах. Обведя их внимательным взглядом, хореограф разрешил отдохнуть пять минут. Девушки опустились на пол, прислонились к стене и начали массировать икры, сгибать и снова вытягивать ноги, обмениваясь лишь односложными словами. Слишком тяжело давалось дыхание, чтобы расходовать его без надобности. Иссеченный боевыми шрамами пол, на котором они отдыхали, пересекали наклеенные в разных направлениях ленты, служащие отметками для других шоу.
— Хочешь кусочек?
Мадди О'Харли приподнялась и, жадно посмотрев на плитку шоколада, помотала головой. Все равно одного кусочка мало.
— Нет, спасибо. Когда я танцую, у меня от сладкого голова кружится.
— А мне просто необходимо поддержать силы. — Девушка с темной и блестящей от пота кожей отправила в рот сразу несколько квадратиков шоколада. — Этот парень совсем нас загонял. Ему не хватает только хлыста и цепи!
Мадди оглянулась на хореографа, разговаривающего с ассистентом.
— Он настоящий профессионал, но какой-то двужильный. Хотя, думаю, стоит порадоваться тому, что он занялся нами. Еще до окончания репетиций эффект будет налицо.
— Да, конечно, а только сейчас у меня прямо руки чешутся, чтобы…
— Задушить его струной из фортепьяно? — подсказала Мадди и была вознаграждена коротким хриплым смешком.
— Что-то в этом роде.
Мадди чувствовала, что силы ее восстанавливаются и кожа подсохла. В зале сильно пахло потом и фруктовым освежителем.
— Я видела тебя на пробах, — заметила Мадди. — Ты здорово танцевала.
— Спасибо. — Девушка тщательно завернула остаток шоколадки в обертку и сунула в кармашек сумки для танцев. — Меня зовут Ванда Старр, два «эр».
— А я — Мадди О'Харли.
— Да, я знаю.
Имя Мадди было уже довольно известно в театральных кругах. Танцовщики, не имеющие постоянного ангажемента, которых называли бродягами или цыганами из-за того, что им приходилось то и дело кочевать из города в город, из
одного клуба в другой, считали ее одной крови с собой. По рассказам женщин Ванда знала, что Мадди из тех, кто не забывает о своем прошлом.
— У меня это первый белый контракт, — понизив голос, призналась Ванда.
— Правда?
Белый контракт заключали с ведущими актерами, розовый — с участниками кордебалета. И различие было весьма серьезное. Удивленная, Мадди повнимательнее присмотрелась к соседке. У нее было выразительное экзотичное лицо с крупными чертами, длинная стройная шея и сильные плечи профессиональной танцовщицы. Она была выше Мадди дюймов на пять — девушка прикинула разницу на взгляд, хотя они сидели на полу.