Танец гюрзы (Сборник)
Шрифт:
– Ну… это элементарно. Вероятно, им просто не понравилось, что кто-то хочет подорвать их хозяина.
– Хитро придумано все это, – пробормотал Фокин, который уже успел где-то раздобыть бутылку водки и теперь прикладывался к ее горлышку.
– Ничего не понимаю… – пробормотала одна из девиц, в чью хорошенькую головку, к тому же изрядно затуманенную алкоголем, упорно не укладывалась жестокая фантасмагоричность происшедшего.
Окровавленного и взъерошенного Грязнова довольно-таки бесцеремонно втолкнули в комнату, где находились Януарий Николаевич, Маркелов, Кривов и еще двое неизвестных
К тому времени Базилио уже успел несколько собраться с мыслями и подбирал ответы на возможные нелицеприятные вопросы. Какими именно они будут, догадаться было несложно.
– Ну что, Сергей Иванович, у вас было время вспомнить, что именно вы делали в бункере после того, как подрались с ныне покойным Валерием Леонидовичем Марковым? – спокойно проговорил Шепелев.
– А вы, Януарий Николаевич, неплохо освоили роль следователя, – отозвался Грязнов, приглаживая вздыбившиеся на макушке короткие темные волосы. – Только мне непонятно, по какому праву вы ее присвоили.
– Вот это другой разговор, – одобрительно произнес Шепелев. – Солидно и по делу. Гораздо лучше, чем тот жалкий лепет в подземном бункере. Что касается присвоенных мною полномочий, то хочу заметить, что я являюсь майором ФСБ, а большая часть приехавших с Кириллом Глебовичем людей также является офицерами Федеральной безопасности.
– Никогда еще у Китобоя в гостях не было такой ментовской кодлы, – усмехнулся Базилио. Поднявшись со стула, он громко произнес: – Я последний раз заявляю: не надо вешать на меня косяки и давить на меня порожняк насчет того, что я убил Китобоя и двоих парней. Да одного из них я с пеленок знал, вместе в школу ходили! Вы че, в натуре! Никого я не убивал. Это все, что я могу сказать. – Он громко прокашлялся и добавил: – Сто раз говорили мне: не надо жабать водяру до столбняка… и вот на-от тебе – такой камуфлет! Ну ладно, гражданин начальник, я все сказал.
Базилио издевательски засмеялся и сел обратно на стул. Самообладание возвращалось к нему, и к холодному, упругому желанию постоять за себя примешивалась струйка отчаянно горчащей злобы и ярости.
Януарий Николаевич переглянулся с одним из незнакомых Базилио мужчин и после долгой паузы произнес:
– Игра в молчанку была всегда очень интересным занятием, но это только до поры до времени. Уберите его.
Следующей была Алиса. Ее привели в ту же комнату, но в ней она застала лишь одного Шепелева. Он прохаживался взад-вперед вдоль окна и крутил в пальцах ручку с золотым пером.
– Ну что, дорогая моя гражданка Смоленцева, – заговорил он тоном, определенно претендующим на ироничную доброжелательность, – вы тоже намерены добросовестно мариновать нам мозги, как ваш сообщник, веселый господин Грязнов, или все-таки сообщите что-то по существу? Например, как вы приехали сюда с замечательным расчетом убить Валерия Леонидовича Маркова.
Лицо Алисы не дрогнуло, а глаза не раскрылись широко и изумленно; напротив, вся она как-то подобралась, а каменная складка твердых губ выказала всю надменность, какая только была в ее характере.
Она все еще не успела переодеться и по-прежнему была в фокинской рубашке, которую тогда, на дне опустевшего бассейна, накинул ей на плечи
– Что вы такое говорите, товарищ майор? – спокойно спросила она. – Вероятно, сегодня днем вы употребили немного больше спиртного, чем то положено людям вашего звания и рода деятельности. Или же вы проявили впечатлительность и никак не можете прийти в себя от той… в самом деле жуткой катастрофы, которая тут произошла.
– И которую вы так тщательно организовали.
– Я? Да вы что, заговариваетесь, что ли? Я едва не погибла вместе с Валерием Леонидовичем! Если бы не… – она запнулась, но через секунду продолжила, так и не назвав имени Свиридова: – Если бы мне не помогли, то вам не пришлось бы разговаривать тут со мной таким замечательным манером… меня пришлось бы отскребывать от бетона бункера!
– Это в самом деле было бы очень печально, – сказал Шепелев. – А теперь послушайте меня… Я далеко не такой идиот, за которого вы меня тут держите. Дело в том, что мы достаточно давно наблюдаем за вами, Алиса Владимировна. Еще с того времени, как вы общались с господином Орловым Артуром Евгеньевичем, ныне – вероятно, тоже по какому-то непредвиденному стечению обстоятельств – покойным.
Алиса слушала все это с тем же каменным лицом, но при имени Орлова вздрогнула и заломила руки, судорожно переплетя тонкие пальцы.
– Артур… убит? – спросила она в момент, когда Шепелев сделал выжидательную паузу.
– Не знаю, может, с ним произошел несчастный случай… Но, вероятно, это был довольно мудреный несчастный случай, когда человека находят в канаве с едва ли не стокилограммовым камнем на шее.
– И этот камень, конечно, привязала тоже я, – глухо отозвалась Алиса. – Конечно, не буду с вами спорить по такому очевидному для всех факту. – Она откинула широкие рукава рубашки, обнажив тонкие загорелые руки, и согнула правую руку в локте так, как это обычно делают культуристы, демонстрируя бицепс: – Вот, обратите внимание, и мускулы себе подкачала, чтобы стокилограммовые камни было сподручнее перетаскивать, гражданин начальник.
– У вас с гражданином Грязновым опасное чувство юмора, – присев на подоконник и закурив сигарету, сказал Януарий Николаевич. – У меня был один знакомый прокурор, который тоже очень любил шутить подобным образом. Так вот, месяц назад его нашли в подмосковной лесополосе в фрагментарном виде. Экспертиза показала, что прокурор наткнулся на такого же шутника, как он сам, и тот попросту разделал его бензопилой. Вероятно, по числу лет срока, который в свое время навесил ему этот прокурор. Для лиц нашего рода деятельности юмор – опасная роскошь, Алиса Владимировна.
– Как это – «нашего рода деятельности»? – скривила губы Алиса. – Вы что, хотите сказать, что я тоже ментовского рода-племени? Интересная гипотеза.
– Вы – не ментовского рода-племени, как вы соизволили образно выразиться, – глухо откликнулся Шепелев. – Вы из рода и племени прирожденных убийц.
При этих словах, полных глухой сардонической угрозы, нервные ноздри молодой женщины коротко раздулись и затрепетали.
– А вот ваши шутки явно не блещут остроумием, – после некоторой паузы произнесла она. – Я, конечно, понимаю, что ваш нынешний, так ловко узурпированный вами статус в этом доме дает вам какое-то право говорить порядочной женщине любые гадости и непристойности, мотивируя это интересами следствия… но за любые слова стоит отвечать.