Танец мертвых девушек
Шрифт:
— Ну вот, со мной все в порядке, — сказала она и повернулась к Хессу.
Вот только его в машине не было.
Сиденье водителя пустовало. Ключи висели в замке зажигания, двигатель работал на холостом ходу, радио негромко играло. Однако, кроме Клер, в салоне никого не оказалось.
— О господи... — прошептала она. — Господи, господи, господи...
Она умела водить машину, но нельзя же просто бросить детектива, который, по-видимому, отошел куда-то по своим полицейским делам. Оставить совсем одного, даже без помощи напарника? Может,
Она понятия не имела, что делать.
Размышляя от этом, Клер услышала голоса — где-то неподалеку шел негромкий, но непрерывный разговор. И она различала голос Хесса. Клер осторожно опустила стекло и прислушалась; звуки стали громче, но слов по-прежнему разобрать не удавалось.
Клер приоткрыла дверцу, поколебавшись, выскользнула из машины и быстро пошла на голоса. Да, там точно был детектив, никаких сомнений.
Напряженно вслушиваясь, она не осознавала, в каком направлении идет, пока не поняла, что вокруг совсем темно, что слова не становятся яснее и что она теперь вовсе не уверена, что слышит голос Хесса.
И что она уже прошла половину проулка с высокой оградой из грубо оструганных досок с обеих сторон.
Она действительно вошла в проулок. Какого черта она это сделала? Хесс предупреждал ее. Бабушка Лизы предупреждала ее. А она не прислушалась к их словам!
Клер попыталась повернуть обратно, но голоса зазвучали снова. Да, несомненно, там впереди был детектив Хесс, а одной в машине небезопасно, машина — это ловушка, в любой момент готовая захлопнуться, но если Клер доберется до конца проулка, то будет в безопасности, детектив Хесс позаботится о ней, и она...
Холодный, ясный голос обрушился на нее, словно ледяной дождь, и выдернул из транса, в который она впала. Клер подняла взгляд. В окне второго этажа дома старой леди, выходящего в проулок, виднелась стройная белая фигура. Амелия.
— Возвращайся, — сказала она.
И потом окно опустело, лишь занавески колыхались на ветру.
Тяжело дыша, Клер повернулась и со всей возможной скоростью побежала обратно по проулку. Позади она чувствовала нечто, зовущее ее к себе, — чем бы оно ни было, это не вампир, как их понимают в Морганвилле; это что-то другое, гораздо худшее. Паук-каменщик, так выразилась бабушка Лизы. Паника заглушила гипнотический призыв, Клер сумела добраться до выхода из проулка и выскочила на улицу.
Детектив Хесс стоял у машины с пистолетом в руке, не сводя взгляда с проулка. При виде Клер он заметно расслабился и торопливо усадил ее в автомобиль.
— Глупо, — заявил он. — И тебе крупно повезло.
— Мне казалось, я слышу ваш голос, — пробормотала она.
Хесс вскинул брови.
— Все равно глупо.
Он обошел машину, сел за руль и включил двигатель.
— Куда вы уходили? — спросила Клер.
Он не отвечал. Она оглянулась. В сгустившейся в проулке тьме что-то было, но разглядеть детали
За исключением одной: глаза этого создания отражали свет.
Стояла глубокая ночь, и большинство благоразумных людей уже крепко спали, надежно заперев окна и двери, когда Клер постучалась в кафе «Встреча». В окна была выставлена табличка « ЗАКРЫТО», но в задней части помещения свет еще горел.
— Ты уверена, что хочешь встретиться с ним? — спросил Хесс.
— Вы прямо как мое подсознание.
Клер продолжала стучать. Наконец штору осторожно отодвинули, а потом загремели замки.
Когда Оливер открыл дверь, на Клер хлынул запах эспрессо, какао и кипяченого молока, такой теплый, такой располагающий — и такой не соответствующий реальности, учитывая то, что Клер знала о владельце кафе.
— Уже поздно, — сказал он. — Что случилось?
— Мне нужно поговорить с вами о…
— Нет, — отрезал он и перевел взгляд на Хесса. — Детектив, отвезите девочку домой. Ей крупно повезло, что она вообще еще жива. Нужно быть поосторожнее, не бегать глухой ночью по Морганвиллю, не стучать в мою дверь.
— Пять минут! — взмолилась Клер. — И потом я уйду. Пожалуйста. Я никогда не стремилась причинить вам вред.
Несколько мгновений он холодно смотрел на нее, а потом отступил и шире распахнул дверь.
— И вы тоже заходите, детектив. Мне претит оставлять ночью на улице того, в ком бьется живое сердце.
«Ага, как же», — подумала Клер.
Поведение Оливера в духе «мир и любовь» больше на нее не действовало. Амелия обладала своего рода благородным достоинством, которое создавало иллюзию участия; другое дело Оливер. Он тщился походить на Амелию, но получалось не слишком хорошо.
«И, спорю, это его бесит».
Она переступила порог; Хесс следом. Оливер запер дверь, отошел к стойке и по собственной инициативе начал готовить напитки — какао для Клер, крепкий черный кофе для Хесса и слабенький чай для себя. Он действовал уверенно, спокойно и производил такое обыденное впечатление, что Клер расслабилась, едва сев за столик. От усталости и напряжения, которое она испытывала во время разговора с Амелией, все тело у нее болело.
— Дает необыкновенный заряд бодрости, — сказал Оливер, помешивая какао. — Вот. Какао, кипяченое молоко и пряности. Жгучий перец. Эффект поразительный.
Он принес напитки к столику, сходил за своей чашкой и сел. Так обыкновенно, так нормально.
— Полагаю, ты здесь из-за этого мальчика. — Хозяин заведения опустил в чашку пакетик с чаем и стал критически разглядывать результат. — Нет, мне точно нужно сменить поставщика. Чай просто убогий. Америка вообще не понимает, что такое чай.
— Он не «этот мальчик». Его зовут Шейн, — сказала Клер. — И он невиновен. Даже Амелия понимает это.
— Правда? Как интересно! А вот я не понимаю. Брендона пытали с чудовищной жестокостью, а потом убили. Может, у него и были свои недостатки...