Танец мотылька
Шрифт:
Он приходил утром и приносил мне завтрак в постель. Иногда отменял встречи, чтобы вечером побыть вдвоем. Мэт старался спасти меня от депрессии и возродить во мне желание работать.
– Смотри, что я тебе принес! – Мэт с довольным видом поставил на кровать тяжелую коробку в подарочной упаковке.
– Что это? – Я вылезла из-под одеяла и сладко потянулась.
– Подарок! Надеюсь, он наконец-то вытащит тебя из постели. Уже вечер, а ты так и не вставала! – Мэт улыбнулся и сел рядом со мной.
Я пододвинула коробку
– Ну, смелее! – У Мэта горели глаза, он с нетерпением ждал моей реакции.
Я развязала бант, сняла цветную шелестящую бумагу и очень обрадовалась: это был новый ящичек для хранения инструментов художника. Нажав на пуговку защелки, я заглянула внутрь. В маленьких отделениях лежали новенькие тюбики с красками всех цветов радуги.
– Мэт! – Я кинулась обнимать друга. – Спасибо тебе, дорогой!
– Ну что ты! – Он немного засмущался.
– Как мне тебя отблагодарить? – Я разглядывала новую палитру.
– Иди сюда. – Мэт поднялся и протянул мне руку.
Я доверчиво подала ему свою и внимательно посмотрела на довольного Мэта. Он вывел меня на балкон.
– Посмотри вон туда! – Мэт показал рукой куда-то вдаль, и я устремила за ней взгляд.
– Какая красота…
Солнце, решившее навестить Нью-Йорк впервые за долгое время, прорезалось сквозь тучи. Светлые лучи длинными пучками падали вниз. Создавалось впечатление, что кто-то на небесах скинул золотую лестницу, чтобы спуститься по ней на эту грешную землю. Облака окрасились в розовый и нежно-лиловый цвет. И все эти умопомрачительные краски отражались в зеркальных окнах домов. После длинной вереницы скучных и однообразных дней, на фоне все еще бесцветного вечера это розово-лиловое небо и золотая лестница казались яркими мазками краски на сером и пустом полотне.
Пока я в упоении любовалась этой картиной, Мэт принес на балкон мольберт и новые краски.
– Я хочу, чтобы ты это написала.
Я посмотрела на него и рассмеялась.
– Не успею! – ответила я. – Это всего лишь мгновение!
– Значит, запоминай и пиши! – уперся Мэт и протянул набор кистей.
Я убрала волосы в хвост, накинула кашемировый шарф и приступила к работе.
Мэт сварил кофе и расположился рядом.
Так же, как за долгое время солнце осветило мрачный город, я впервые за этот месяц взяла в руки кисть и с наслаждением принялась работать.
Мэт делал все, чтобы я забыла Карла. Он старался не упоминать о нем и быстро переводил разговор на другую тему, когда я начинала вспоминать о неприятных событиях последних трех месяцев.
Однажды Мэт принес мне диск с музыкой.
– Ты опять меня хочешь побаловать? – спросила я друга и потерла от любопытства ладони.
Его ответом была улыбка.
– Под эту музыку мы займемся чисткой помещения от мусора. Это будет больно, – предупредил меня Мэт. – Но
– Я тебя не понимаю! – Я накинула поверх пижамы серую кофточку и застегнула многочисленные маленькие пуговицы.
Мэт прошелся по комнате. Он разглядывал вещицы, стоящие у меня на полках, лежащие на тумбочках. Я за ним внимательно следила, но понять, что он хочет сделать, так и не смогла.
– Мэт! – Я села.
Он остановился и подмигнул.
– Мэт, ты меня пугаешь… – От волнения я потянула рукава кофты и поджала ноги, съежившись на кресле.
– Знаешь, что такое фэншуй? – Мэт снял джинсовую куртку и закатал рукава черной водолазки.
– Примерно…
– Чтобы сделать свою жизнь краше и спокойнее, а главное, гармоничнее, нужно избавиться от всего старого, напоминающего о прошлом… – Мэт подошел опять к полкам. – Что это?
Он держал в руках терракотового зайца, подаренного мне Карлом.
– Заяц, что, не видно? – Я свела брови.
– Тебе дорога эта игрушка? – Мэт взял зайца двумя пальцами за уши.
– Нет…
– Этот заяц собирает пыль на твоей полке и напоминает о неприятной связи. – Мэт разжал пальцы, и заяц за долю секунды достиг пола и разбился вдребезги.
Я взвизгнула. И удивленно посмотрела на Мэта. Тот очевидно подумал, что перегнул палку.
– Прости, я хотел… – вымолвил Мэт.
Но тут я закатилась от смеха.
– Ну ты, Мэт, ненормальный! – Мне стало дико смешно. – Кинь-ка мне ту фарфоровую свинку! – Я указала на розовую толстопузую хрюшку-копилку.
Мэт подал мне игрушку, и я со всей силы швырнула ее в стену. Железная мелочь и осколки фарфора посыпались на пол.
Мы оба расхохотались.
– Лиззи, а это что такое? – Мэт подошел к тумбочке и взял маленького плюшевого медведя.
– Знаешь, Мэт, а мне его жалко! – Я надула губы и взглянула на друга. – Хотя… давай его сюда!
Медведь был страшноватым, с большими неровными пластмассовыми глазами и с синими ушами.
– Интересно, Карл мне его на распродаже купил?
– Ну да. В черных кварталах, – согласился Мэт.
Я тяжело вздохнула и зажмурила глаза. Руками нащупала медвежью голову и резким движением оторвала.
– Садистка! – засмеялся Мэт.
В дверь позвонили, а потом начали громко стучать. Я встала и пошла открывать.
– А ты живодер! – на ходу обозвала я Мэта.
– У вас все нормально? – На пороге стоял Джон Кински, владелец пансионата.
Представляю, какую картину он увидел: взлохмаченная девушка в растянутой розовой пижаме и серой кофте держит в одной руке комок синей плюшевой ткани с торчащим поролоном, а в другой руке – игрушечную медвежью голову.
– А, Джон! – Я спрятала медведя за спину. – Мы с Мэтом развлекаемся!
– Джон, привет! – Мэт выглянул из комнаты.
– Ага… – Джон мотнул головой, вышел и задумчиво закрыл за собой дверь.