Танец мотылька
Шрифт:
– А ты бы хотела, чтобы тебя сопровождал такой шкаф? – Мэт показал на кинотеатр. – Тогда меня бы считали не ухажером, а твоим телохранителем!
– Мэт, ты такой классный! Так хорошо, что мы всегда вместе! – призналась я.
Мэт замолчал и опустил голову.
– Мы можем ходить в кино, на балы, на выставки! Я счастлива, что в моей жизни появился ты! – продолжала откровенничать я.
Мэт отвернулся.
– Я что-то не то сказала?
– Нет, конечно, Лиззи… Я тоже счастлив, что у меня есть ты, – грустно ответил Мэт.
– Мэт,
– Давай присядем… – Он взял меня за руку и повел к ближайшей лавочке.
– Знаешь, ты начинаешь меня пугать! – Я присела и посмотрела на Мэта.
– Я хотел, чтобы сегодняшний вечер был особым, – начал Мэт, – хотел, чтобы он остался в нашей памяти как можно дольше…
Я почувствовала, как мои коленки начали трястись. В горле пересохло…
– Меня повышают. Я переезжаю в Лондон. – Мэт присел и взял меня за руки.
У меня закружилась голова.
– Хочешь, поедем вместе? – Мэт взглянул мне в глаза.
– Я не могу. У меня здесь галерея. Скоро будет выставка, – дрожащим голосом ответила я.
– Обещаю, что буду приезжать раз в месяц, может, чаще. – Мэт обнял меня.
– Когда ты узнал о повышении?
– Сегодня утром. Я не знал, как тебе сказать…
Одна слеза скатилась по моей щеке. Я начала нервно трепать рукава голубой куртки. Я хотела так много у него спросить, но не решалась. Наверное, я знала, что от ответов будет еще больней.
– Когда ты уезжаешь?
Вопрос повис в воздухе.
– Завтра рано утром. На рассвете, – прошептал Мэт. – Малыш, прошу, не плачь. Мы же будем видеться!
– Да, раз в месяц…
Мэт поник. Я уже не сдерживала слез, но понимала, что они ничего не исправят. Я достала бумажную салфетку из рюкзачка и вытерла потекшую тушь.
– Мэт, я не смогу без тебя. Ты это прекрасно знаешь! – выдавила я.
– Мне тоже будет трудно. Ты мне стала очень родной и близкой. Знай, что у меня только три любимые женщины на свете: мать, сестра Джеки и ты.
Я взглянула на него и вяло улыбнулась. Он пытался меня рассмешить. Я увидела его улыбку.
– Сейчас незачем улыбаться. Мне от этого только больно, – призналась я.
Мэт покачал головой и встал напротив меня.
– Давай пройдемся по городу, как мы любим гулять… – Мэт протянул мне руку.
Внутри меня все сжалось, но я взяла его ладонь.
Мы шли по улицам Нью-Йорка. В этот поздний осенний вечер много людей гуляло по городу, но мы не замечали никого. Мы молча шли и думали о том, как мы будем жить на разных континентах, в разных часовых поясах. Нас будет разделять океан – холодная синяя бездна…
– Нужно обзавестись электронным адресом, – предложил Мэт.
– Для чего он? – Я шла разбитая.
– Чтобы писать друг другу письма! – удивился Мэт.
– Ты не понял мой вопрос: для чего нам писать друг другу письма? – Я посмотрела на Мэта.
– Ты
– А ты видишь будущее?
Мэт промолчал.
– Ты встретишь свою любовь в туманном городе, у вас будут дети. Вы поселитесь в небольшом домике с зеленой лужайкой… А потом снова ворвусь в твою жизнь я? Ты этого хочешь? – Слезы не прекращали литься по моим щекам.
Мэт нервничал. Он не хотел показывать своих эмоций и по-мужски пытался сдерживаться.
– Мэт, давай просто сохраним воспоминая о наших теплых отношениях? Мы три года были лучшими друзьями. Нам было хорошо вместе!
Мэт покачал головой.
– Лиззи, жизнь продолжается. Все будет хорошо!
Мы подошли к пансионату. В доме горели несколько окон, они слабо освещали огромный тенистый сад. Я вспомнила, как Мэт впервые меня привез сюда. У меня опять полились слезы.
– Мэт, я не смогу тебя проводить. Мне будет больно прощаться, – прошептала я.
– Я понимаю, дорогая. – Мэт крепко прижал меня к себе. – Знай, ты удивительная женщина. Судьба нас однажды уже свела. Я надеюсь, что мы вновь будем вместе гулять по городским улицам, ходить на выставки, в кино… – Мэт еще крепче прижал меня к себе.
Я закрыла глаза. Я пыталась запомнить его голос, его запах, его теплые объятия. Как бы я хотела, чтобы он остался! Но я молчала.
– Уходи, – сказала я.
Я отвернулась и пошла к пансионату. Мне было тяжело идти, ноги не слушались. У меня было огромное желание – лечь на кровать и поплакать вдоволь. Одной, без укоризненных взглядов и утешений.
Я забежала домой, захлопнула дверь. От бессилия я прислонилась к стене и горько зарыдала. Потом села на пол и достала бумажные платки.
Но почему? – вертелся вопрос в моей голове. Почему именно сейчас?
Я встала, сбросила куртку и пошла в комнату. Мэт оставил сигареты и зажигалку на столике. Зажигалка была моим подарком – овальной формы, с дельфинами на голубом фоне. Когда Мэт прикуривал, дельфины загорались. Я взяла зажигалку и легла на кровать.
Три года назад я даже не догадывалась, что встречу Мэта. А сегодня, что потеряю…
Мне захотелось его написать, улыбающегося, в поезде. В черной кожаной куртке, в голубых джинсах и с деревянным крестиком на черной веревочке.
Я подошла к мольберту, достала кисти и принялась за работу.
В голову лезли разные мысли. Люблю ли я Мэта? Наверное, это больше чем любовь. Это сочетание всего вместе – уважения, привычки… А любит ли меня Мэт?
23
К утру картина была готова, а я валилась с ног. На мне была рубашка Мэта, которая до сих пор пахла его одеколоном и сигаретами. Я взглянула на себя в зеркало: заплаканные глаза, немного припухшие; волосы в разные стороны, краска на щеке. Мне стало все равно. Какая разница, ведь больше некому приходить с утра ко мне в гости!