Танец мотылька
Шрифт:
Пальцы замирают на завязках рубашки. Нужно выбрать правильное поведение. Возможно, так меня побыстрее выпишут. Интересно, приходил ли следователь? Может, он принес вещи? Долго я не выдержу в одной комнате с незнакомым мужчиной. Или придется признаться, или ждать, пока выпишут, ну, или сбежать…
Прыскаю от нелепой мысли. Стягиваю тонкую ночнушку и включаю воду.
Стараюсь не мочить швы. Выглядят они совсем не страшно: две тонкие линии от солнечного сплетения до правой подмышки. Бинтов нет. Немного припухшие в местах склепок.
Меня подкашивает
Склоняю голову и мою волосы, долго наслаждаясь каждой чистой каплей. Шампунь, на удивление, пахнет приятно и свежо. Хорошо хоть не хозяйственное мыло положили. И в конце купания понимаю, что не хочу выходить. Так и стою с включенным краном, размышляя, как действовать дальше с этим приставучим лже-мужем.
Дверь кабинки распахивается. Я успеваю только ахнуть и отстраниться чуть в сторону. Марк протягивает мне полотенце и подает руку, странно ухмыляясь. Не нравится мне это.
Хватаю сорочку с крючка, нелепо прикрывшись нею.
Мужчина многозначительно смотрит на мою грудь. Опускает взгляд, скользя наглым взором по взмокшей коже, затем снова трясет передо мной полотенцем.
– Ты очаровательна, но я уже хочу спать. Освободишь кабинку?
– О! Да, конечно! – я мигом заворачиваюсь в махровую ткань и выползаю наружу. Только сейчас замечаю, что Марк разделся и стоит передо мной в чем мать родила. И чувствуя прилив тепла к щекам, резко отворачиваюсь и направляюсь к кровати.
– Тебе придется помочь, – говорит Марк, будто нарочно таким ровным тоном, что охота его треснуть.
Я закатываю глаза. Как все это надоело! Смирно иду назад. Ну, это же помощь! Не могу же я быть последней свиньей?
Снова эта ухмылочка на его лице и блеск на радужках. Всматриваюсь. Ну, не бывает такого цвета глаз. Чувствую, как на плечах высыхает вода и меня бросает в дрожь. Или это от страха? Почему мне кажется, что вся эта путаница чья-то игра?
Марк поворачивается спиной и протягивает намыленную мочалку. Вожу нею по его широкой спине, стараясь не цепляться взглядом за обнаженные ягодицы.
Аккуратно мою его, обхожу несколько ран под лопаткой.
Ничего себе мышечный корсет! Откашливаюсь, а Марк тихо смеется. Будто бы понимает, что я вижу его впервые. Он оборачивается. Отмечаю его греческий нос и чуть вздернутый подбородок.
– Спасибо, – проговаривает мужчина, а я застываю, глядя в его странные до ужаса глаза.
Из окаменения меня выводит небрежное прикосновение: Марк скользит влажной рукой по шее вверх и подцепляет слегка мою косичку.
– Я не смог бы жить без тебя… – выдыхает мужчина и намеревается вытянуть голову из душевой, чтобы снова поцеловать, но я резко отстраняюсь. Я не знаю, что ответить. Нелепо улыбаюсь и юркаю в кровать.
Долго не могу уснуть. Слышу, как «муж» выходит из душа, шаркая подошвами тапок. Останавливается около кровати. Гладит меня по голове, перебирая мокрые локоны. Я притворяюсь, что сплю: еще один поцелуй не выдержу. Боюсь, что в ход пойдут кулаки и колени. Не хочется поднимать шум.
Марк
Сначала мне кажется, что мужчина уже лег, но потом слышу противный скрип.
Что он там делает? Пол ходит ходуном. Хочу обернуться, но вдруг наступает тишина. Да мало ли, может стул двигал. Но тут теплая рука ложится сверху и притягивает к себе. Распахиваю глаза и вижу темноту.
– Доброй ночи, любимая…
Глава 4. Нелепости продолжаются
Утро. Я резко открываю глаза. Как уснула, не понимаю.
Пол ночи не могла успокоиться: сердце колотилось в груди, словно оно решило выйти из строя. Старалась не шевелиться, чтобы не касаться мужчины, хотя это было глупо. Особенно, если считать, что он притянул меня к себе так сильно, что я чувствовала все изгибы его тела. Старалась не думать об интимности происходящего, надеясь, что он уснет, и я выползу из плена его рук. Но от малейшего моего движения Марк подтягивал к себе, прижимая плотней, отчего я переставала дышать. Меня бросало то в жар, то в холод.
Тогда же и решила, что с утра признаюсь в потере памяти. Лучше уж в психушку, чем вот так.
Тело жутко затекло, лежать неподвижно на одном боку с больным ребром оказалось невероятно трудно. Долго не высыхали волосы. Ночью раскрытые руки сковало ледяным холодом. Это дома я свою густую шевелюру феном сушу, а здесь я просто зарылась под одеяло в надежде спрятаться от реальности, не задумываясь о красоте и удобствах. А когда Марк повернул лицо и зарылся в моих кудрях, стало еще хуже, хотя и теплее. От его шумного дыхания над ухом запирало легкие и не получалось сделать вдох. Я пробовала расцепить пальцы мужчины, чтобы передвинуться на другой край кровати, но не могла даже на миллиметр отстраниться.
Душу скручивало в тугой узел. Лже-муж начинал бесить.
И вот, наконец, утро.
Шторы приоткрыты, вялое солнце бродит по орнаменту на полу.
Аккуратно поднимаю руку Марка. Выползаю, но тут же заваливаюсь назад.
– Доброе утро, золотая, – шепчет мужчина на ухо, а меня трусит.
– И тебе доброе, – максимально вежливо выдавливаю я и снова оттягиваю его ладонь. – Выпусти, мне пи-пи надо.
– Только после утреннего поцелуя.
О! Ну сколько можно?
– Нет! – резко отстраняюсь, толкнув его локтем, и тяну за собой одеяло. Нечего пялиться!
– Это почему же? – Марк вальяжно поворачивается на бок и подпирает голову ладонью.
Он так и не оделся вчера! Бесстыдник. Бросаю назад одеяло, чтобы он прикрылся, а сама убегаю в душ – переодеться. Но во что? Где моя одежда?
Дверь в ванную открывается.
– Держи, – Марк протягивает сложенные аккуратной стопкой спортивки и футболку, – Лиза еще вчера принесла.
Я нервничаю. Спокойно стоять возле голого мужчины нереально, особенно если он выдает себя за твоего мужа. Довольно пикантная ситуация, правда?