Танец на лезвии бритвы
Шрифт:
— А, фигня — что я — садист.
— Слушай, возьми визитку — созвонимся, посидим…
Вася сунул визитку в нагрудный кармашек.
— Ну, я пошёл — мужики ждут.
— Это им на день?
— На обед. А там видно будет. Ну, бывай.
— Бывай…
Пройдя указанный маршрут я увидел вывеску "У Яниса". У Яниса я поправил здоровье и танцующей походкой возвратился в редакцию, решив раз и навсегда, что отныне в шкафчике обязательно должна стоять хотя бы "чекушка".
Глава 4.
— Ни в голове, ни в заднице — бурда какая то…
— Что в голове, что в желудке, что в жопе — одно дерьмо. Да ты наливай!
— Ну и гадость! Где брал?
— Да у Дусевича. У неё одной по восемьдесят: Везде по лату, а тут по восемьдесят…
— Лучше бы по лату взял, а ещё лучше — в магазине.
— А какая разница — спирт он и в Африке спирт. В велкасе [7] иногда такую крутку загоняют — только держись. Раз выпьешь — сто вспомнишь. А тут можно и претензии предъявить — мол, чуть не подохли; ты, Дусенька, уважь мужиков. Держи марку.
7
Велкас — искажённое латышское veikals «вейкалс» — магазин.
— Логично…
— Ну что — на вторую ножку?
— Потом на ручки — что бы домой веселей ползти?
— Одна научница сказала: алкоголь мозги промывает и, если знать дозу, способствует развитию интеллекта.
— Ну, тебя!
Шум жующих челюстей.
— Сколько человеку надо для счастья?
— Зависит от комплекции…
— Всё-таки без неё никак нельзя!
— Без бабы?
— У кого что болит, тот о том и говорит! Без смысла жизни, ещё скажи! Без неё — это без…тьфу, забыл, чего хотел сказать.
— Раз забыл, значит не важно.
— Наверно. А ты вот скажи — писатель, это который пишет, или который печатается? А счастье?
— А хрен его знает! Наверное, всё-таки издаться и не сдаться — я вон тоже пописываю!
— Хоорошая мысль! Вот без этого точно нельзя. Пойду-ка я!
— Не забудь — если ты посрал, зараза!
— Сдёрни ручку унитаза! Знаем. Проходили в школе. Ты только не учи бога говна и пара как с унитазами обращаться! Хошь я счётчику кишки вправлю? Так тебе ещё должны будут… То, что мне не доплатили, я с работы унесу!
— Дверь закрой — воняет!
— Что естественно, то не безобразно!
Щёлкнул замок — Тадах тах тадах — щёлкнул замок.
— Вообще жизнь — штука сложная. Давай за простоту!
— Тебе не за много будет?
— Скажи — не за мало! Такие дела… Пожалуй, я сам себя оштрафую! Ты не против?
— Какие проблемы! Только ещё утро впереди….
— Э, до утра ещё дожить надо! Жить — это тебе не мешки с пухом таскать! Живёшь… Живёшь и: вдруг начинаешь понимать — на самом то деле годы протекли, как вода сквозь пальцы…
— Ты что,
— А ты не кричи! Все правы — я нет! Век живи — век учись, а то будешь ключи подавать! Ещё есть?
— Ты вот что — оставайся у меня — куда ты на ночь? Посидим, поговорим. Сто лет не виделись, хрен знает, когда опять встретимся — я хату меняю… Ну?
— Уговорил. Ну что — есть ещё молоко от бешеной коровки? Котлеты в глотке не плавают — заседание продолжается, господа "негры"!
— Ну, и что лучше — самогон или "крутка"?
— За неимением первого!
Горлышко зазвенело о край стакана. Давно перевалило за собачью вахту, а двое всё сидели и разговаривали. Впрочем, говорил всё больше один — второй, казалось, спал. Постепенно речь становилась всё более невнятной, говоривший всхлипнул и уронил голову на бутерброд. Он шумно сопел, а хозяин посмотрел на него долгим странным взглядом и пробормотал: Когда сидишь где-то и выпиваешь что-то, не говори чего-то и не думай о чём-то, а просто сиди и пей.
…Написал, потом подумал — смахивает на пьесу, но лень было менять, оставил так.
Глава 5. Тёплая беседа
— Кто ты?
Раздался короткий смешок.
Меч описал сверкающий полукруг и сконфужено произнёс — Никого.
— Разумеется — я далеко от тебя.
— Кто ты?
— Я? Люцифер.
Клинок опустился. А пальцы левой руки сжали Стрелу.
— Она… у тебя?
Пришлось сказать правду.
— Искать целую вечность и… — голос затих.
Долгую паузу спустя возник снова.
— Это моя вещь.
— Знаю.
— Откуда? — удивился голос, — Ах да! Ты наверняка слышал эту чушь!
— Как можно Легенду называть чушью?
— Конечно, чушь!
Потянуло холодом.
— Когда я уходил никто не верил, что я справлюсь! Ни один! А создал Мелот, так и зачастили. И никто не подумал, сколько сил я потратил, что бы навести здесь какой-никакой порядок!
— Ты мог бы попросить помощи…
— Что ты понимаешь!
— Но ведь они хотели как лучше.
— Вот сами бы и лезли в Хаос!
— А те, кто последовал за тобой?
— Это был их выбор!
— Ты лишил души свободы.
— Свободы? Нет! Они свободны — делать добро или зло, любить или ненавидеть.
— А стать тебе равными?
В ответ раздался леденящий хохот.
— Эти полуслепые? Равными мне?! А зачем? Кто долго ползал в тине, тот всё равно забыл, как летать.
— Ты не дал им!
— Нет. Грех. Они ищут и уничтожают в себе и друг друге грех. Спорят — благ ли убийца или же блажен убиенный! Глупцы! Как убиенный, не вспомнив себя, не полетит, так и убийца, отягощённый содеянным, тем более! А кто защитит их от тварей Хляби?