Танец Опиума
Шрифт:
— Почему? — рыдала шатенка, уткнувшись лицом в ладоши. — Неджи, почему?..
Хьюго присел возле девушки и приобнял её за плечи.
— Это конец, — рыдала она. — Конец… Он убьет тебя!
— Рано об этом говорить, — сомневающимся тоном осведомил её Неджи.
— Я знала, что этот день рано или поздно придет…
— Все будет хорошо…
Шатенка все рыдала и рыдала, пока гости вокруг расходились в разные стороны.
Меньше всего на свете молодая официантка хотела, что бы две громилы в черных строгих костюмах пафосно ворвались в зал и потребовали, чтобы Хьюго вместе со своей девушкой пройти вместе
Как бы Харуно не билась и не кричала в припадках, чтобы её лично отвели к Учихе, все было тщетно. Собравшиеся в зале тупо смотрели себе под ноги, мялись и боялись слова нормального высказать. Тен-тен рыдала, а Неджи был уверен, что всё обойдется. Пусть Сакура и не понимала, что здесь происходит, но все равно не могла оправиться от шока. Вот и получилась такая странная картина на холсте, где одних уводят, другие — жмутся в углу, а самая смелая из всех — скачет, как козлиха, то там, то здесь. Харуно пыталась выяснить, куда их вели, но мужчины не были особо разговорчивыми, захлопнув дверь прямо перед её носом.
***
Итачи восседал на офисном мягком кресле во главе длинного стола. Все присутствующие — мужчины в самом расцвете сил, одетые с иголочки и с аристократическими манерами — как-то угрюмо молчали, размышляя каждый о своем. Кто-то вспоминал семью, кто-то — думал о завтрашнем дне, а кто-то — замышлял какую-то пакость. Они все были разными: по цвету кожи, по одежке, по внешности, но всех объединяло одно — страх перед Учихой.
По сути своей никто из этих людей не был собственностью Итачи. Они не принадлежали к его семье и не являлись ни подчиненными, ни друзьями, ни даже знакомыми, но гремучая смесь ужаса и замешательства притаилось змейкой внутри каждого из них.
Кабинет, в котором они заседали, был вытянут в длину, и вся его правая сторона, выходящая на север, состояла из одного только стекла. На полу — паркет кремового цвета, стены выкрашены в ту же самую краску. Ни одного горшка с цветами. Все максимально опустошено. Минимализм — вот, что царствовало в этом кабинете.
За окнами правила глубокая ночь и оживленный итальянский город. Небо переливалось тусклыми звездами. Их свет заглушал смог от машин и промышленных предприятий. И потому только самые яркие светила, похожие на крошечных светлячков, добирались до черных пронзительных глаз Итачи. Он в это мгновение вспоминал обсерваторию в самом сердце жаркой пустыне и бессонные ночи, которые он проводил за громадным телескопом, наблюдая за одной из тысяч вселенных. Эти мысли уводили его далеко прочь от кабинета и дрожащих от страха за столом людишек. Они вели его как можно дальше от родной Земли и шумного города, который никогда не отдыхал. Который резвился с утра до вечера и развлекал в своих крепких объятиях жителей, гостей, туристов и всех тех, кто решился хотя бы на пару часов заехать в обитель развлечений и пафосных светских разговоров.
Итачи даже не заметил, когда два амбала привели в кабинет Хьюго. Он еще несколько минут блуждал среди звезд и планет, и только потом отвел задумчивый взгляд от мрачного неба. Учиха устало взглянул на Неджи и сразу же заметил знакомый ему страх перед неизвестностью.
Как только Хьюго оказался на месте все посторонние люди мигом сорвались со своих насиженных мест, как ошпаренные.
— И снова здравствуйте, Итачи-доно, — съязвил Неджи.
Гордые птицы, вроде него, всегда вводили Итачи в некий ступор. Его забавляла эта смелость и умение плевать прямиком в лицо смерти. Этот пафос заставлял Учиху убивать своих жертв на секунду раньше, чем положено, в наказание за то, что недруги гнули тех, кого из себя не представляли.
— Нарываешься? — Итачи словно бы играл со смертником перед его же казнью.
— Неужели вся эта суматоха из-за одной только бабы?
— Неджи Хьюго, — начал Итачи, — ты сам знаешь ответ на этот вопрос.
— Я не очень хорошо тебя понимаю…
— События, произошедшие двадцать лет назад.
— А-а-а… Так вот ты о чем. Получается, что ты использовал эту деваху, чтобы тайком затащить меня сюда? Как же низко с твоей стороны.
Черные глаза Учихи с высокомерием посмотрели на юношу.
Им шел равный год с момента рождения, но назвать их одногодками никак язык не поворачивался. Итачи был уже мужчиной, несмотря на свои двадцать четыре неполных года. А Неджи таковым не являлся, хоть и поражал своей способностью мыслить и держать себя в руках в напряженные моменты жизни.
— Сейчас ты находишься под юрисдикцией Сенжу, потому связаться с тобой, не привлекая при этом подозрений, крайне проблематично.
Хьюго склонил голову в правую сторону и вытаращил фиалковые глаза на Учиху. Страх смешался с бокалом вина, которое он выпил одним махом совсем недавно. Чувство самосохранения притупилось, потому Неджи вел себя непринужденно, словно его жизни ничего не угрожает.
— Дело в том, уважаемый Итачи-доно, что вы зря провернули такую сложную аферу, чтобы заманить меня сюда. Во-первых, всё, что вам интересно — недоступно. С этим пора бы смириться. А во-вторых, лучше бы вы следили за своей барышней, а то мало ли… украдут.
Это звучало, как угроза, потому Итачи только и смог, что равнодушно закатить глаза и в душе усмехнуться. Зря Хьюго сейчас не дрожал от страха и не вымаливал прощения…
— Вы, Учихи, неумолимый народ. Почему вам не живется спокойно? Почему бы вам просто не забыть о том, что было почти двадцать лет назад?!..
— Прикуси язык, пока я тебе его не отрезал, — спокойно процедил Итачи, после чего Неджи опасливо дернулся.
— Вы ищете правду там, где её нет. Хьюго убили Рин и Обито, потому что на тот момент Учихи хотели уничтожить нас. Единственное, что нам оставалось — дать отпор и найти себе крышу. Но с тех пор прошло двадцать лет, а вы все ищете правых и виноватых…
— Загвоздка не в том, сколько лет с тех пор прошло, а в том, что вы убили Учиху, одного из нас, и связались с Сенжу. Мало того, что вы совершили убийство на моих глазах, так еще и пошатнули равновесие сил во втором мире. Мире нелегалов.
Неджи мотнул головой.
— Пошло двадцать лет! Итачи! Двадцать чертовых лет! С тех пор утекло много воды!..
— Вы до сих создаете немало проблем, — оборвал его Учиха. — То там оплошаете, то здесь дров нарубите, а то и вовсе кашу заварите, которую сами же расхлебать не можете. И при том при всем вы еще ни разу по счетам не платили.