Танец осени

Соловьева Николь

–Тридцать серебряных за композицию? – Кейсп возмущённо указала в сторону нежных, свисающих со стены лилий в окружении роз и папоротников. – За такую цену можно… козу купить!

Вейн обернулась, проходя к подъему на второй этаж и лишь пожала плечами.

– Цены растут, – и весело двинулась в сторону подъема, скрытого за стойкой напротив входной двери.

Кейсп поспешила за ней. Подъем представлял собой горку, на которую Вейн взбиралась скачками, звонко цокая по необработанному дереву. Взобравшись на второй этаж, она решилась подождать подружку, вечно соскальзывающую с подъема.

–

А впрочем, – продолжала девочка, подергивая косу с бусинками. – ты, конечно, права, что это довольно дорого, но ты бы знала сколько сейчас стоит этот пластик и цветы из него. Тем более это ручная работа! Мы с Кардо тоже помогали.

– Не может быть, – выдохнула Кейсп, наконец взобравшись наверх.

– Может-может! – и цокнув копытами, девочка метнулась в одну из комнат, следом в другую, потом еще в одну. Потом она осторожно приоткрыла комнату.

Там аккуратно, словно куколке, маленькой девочке помогал одевать платьице мальчик с темными, растрепанными волосами. Он все скакал вокруг нее, цокая тонкими копытцами пятнистого, небольшого тела жеребенка с коротким хвостом.

– Давай, Марька! – мальчик все пытался просунуть ручку в маленькое отверстие платьица.

Марька же, потопав ножками о пол вскинула головку, посмотрев на брата, пролепетала:

– Смотли какое класивое.

– Вижу, вижу! – пыхтя, он присел, наконец просунув ручку сестры в рукав. – Вот! – и мальчишка указал на бордовое льняное платьице.

Отец, стоя рядом, стукнул мощным копытом тяжеловоза и кивнул, наклонился к девочке. Он взял ее на руки, выходя из комнаты

– Ну все, теперь можно гулять.

Дверь открылась и Вейн выскочила к ним.

– Гулять собираетесь?

Отец только кивнул с серьезным видом спускаясь на первый этаж.

– Кардо, погуляй с Марькой, ко мне клиенты пришли.

Вейн выскочила за ними, уперевшись в балюстраду из деревянных столбиков.

– Нет, это мы пришли! – она отошла от столбиков и сбросив тяжелые сумки с продуктами, перескочила столбы рухнув тонкими копытцами на спуск.

– Сколько раз говорил тебя этого не делать? – проворчал папа, отпуская Марьку на пол.

– Ну пап! – девочка-лань перегнулась через крепкую руку. – Не пойдешь с нами?

– Они будут убираться у дома, так и погуляют, а мне нужно кремацию оформить, – и вытащив из-под стойки блокнот, он вычеркнул Скотрейн. – Придется вести в Вуйфрам. Это дополнительные траты на перевозку.

Вейн вытянулась, привстав, упираясь копытами в стойку, стараясь увидеть имя покойника.

– А кого не стало-то? – прошептала она.

– Вейн, – мужчина отмахнулся, указав на дверь. – идите, вещи в инвентаре.

Кардо приоткрыл входную дверь для младшей сестры.

– Я думал их мама даст! – выкрикнул он.

Вейн только фыркнула, спустившись на пол. Она взмахнула рукой, проходя к двери.

– Пойдем, Кейсп, сейчас все расскажем!

Ветер шептал еле слышимые послания, поднимая синиц с веток желтеющих, пушистых, но осыпающихся лиственниц. Где-то вдалеке алыми плодами блистал на лучах боярышник. Шурша ветками и стуча листвой деревья передавали друг другу, от листьев к корням, единственную новость. Они шептали и птицы слушая разговор.

Синицы слетали с веток, чирикая, унося новости глубоко в лесные рощи, в поля, к ветрам всех сторон света и трепетный шепот несся во все концы. Со взволнованным шорохом листьев, шепот кружился в бессмертном вальсе, поднимая дорожную пыль, осыпая ее песчинками золота. Ветер танцевал по длинным улицам и аллеям шепча, напевая, стуча и отбивая ритм вальса в каждую дверь, неся новую, как осенний мир, новость: «Самайн идет», «Осень стучит в двери!», «На пороге», «Он уже здесь!»

И каждый встречал его приход по-своему. К каждому, стуча прохладной рукой звонкого сквозняка, приходил он, словно давний дух родственника. Кто-то открывает дверь шире, позволяя ему пройти к праздничному столу, освещенному группками свечек. А кто-то с громом захлопывает дверь перед самым его носом, заставляя духа ютится у окон, поглядывая на домик из-за прохладного стекла.

– Ты не понимаешь! – Вейн скакала у братца, скребущего тропки граблей. – Это очень важно! Тебе не придется больше одевать мантию, когда идешь на рынок!

– А мне и так не придется, – веерная грабля проскрежетала по плитам, шурша свежей листвой. – Ты на рынок ходишь и весело повиливаешь хвостиком.

Девочка надулась, взмахнув руками.

– Не правда!

– Правда, – и рука всунула ей граблю. – Займись делом.

– Сам занимайся – она отпустила граблю, не долго балансирующую на прутиках и вмиг обрушившуюся на чей-то монумент.

Марька, неловко топая на своих двоих, подошла к ограде, подтягивая граблю. Она отбросила ее в сторону, рассматривая мемориальный камень. Холодные, но блестящие вязью серебристых прожилок, рамки его были аккуратно выточены, словно деревянная рама картин неизвестного художника. Перевесившись через железную ограду, девочка всмотрелась в выточенные витиеватые буквы.

– Пекалла? – она с недоумением взглянула на, угрюмо скребущего дорожки, Кардо.

Смягчившись, брат проронил улыбку, незаметно кивнув.

– Пекалла, верно, – и продолжил с непроницаемым выражением лица скрести груды листьев, собирая кучку.

Вейн, обдумав, наконец возразила:

– Ну хорошо, это будет важным для жителей Преки! – но собеседник не поднял головы. – Это будет важно для тех людей-котов, кентавров и всех остальных, кто скрывается среди однообразной толпы. Лурбук пасет овец только потому, что когда-то его предки убедили дать селянам возможность оркам пасти браштеранов, и они победили миф о том, что их род сожрет все до одной, – копыта простучали по плитам, и она выстроилась прямо перед усердным работником, собиравшим листья в льняные пакеты. – Это все ничего?

Марька подождала, указав на мраморный камень, пролепетав:

– А кто она?

Кардо замер, повернувшись к младшей сестре

– Она пекарь, Марьк, – завязав мешок, он поднял сестру, усадив на небольшое, пятнистое лошадиное тело. А когда маленькая наездница крепко ухватилась за темную рубашку, мальчик подхватил мешок и граблю и направился в сторону инвентаря. Уложив мешок рядом, он отошел к новому месту, засоренному ярким всплеском листьев.

– Может, не стоит тратить время? – спросила Кейсп.