Танец отражений. Память
Шрифт:
Насчет козла отпущения, Майлз. Вы подходили идеально. Введение в комм информации о вашем «визите» в хранилище было проделано очень аккуратно. Моя команда потратила уйму времени, чтобы выяснить, как это было сделано. Я уже не знал, что и думать. А потом мне пришло в голову перепроверить отпечаток вашей сетчатки. Вы знаете, что после криооживления ваша сетчатка немного изменилась?
Майлз покачал головой.
— Меня это не удивляет.
«Во мне много чего немного изменилось после криооживления».
— Кто-то сказал, что каждый преступник совершает хотя бы одну ошибку. Судя по моему опыту, это не всегда
— Мерси, — прорычал Майлз. «Меня никто и не обвинял». — Но при чем тут Дув Галени?
— Слушайте. Исходя из имеющихся улик, точнее, из их отсутствия, моя команда сообщает, что запись в комме хранилища, очевидно, была переделана программой, которую Галени ввел через считывающее устройство. Этот аппарат автономен, и другого способа у него не было.
— Галени или кем-то еще, — поправил Майлз.
Гарош пожал плечами:
— В любом случае на Галени мы вышли по другому следу. Вторым объектом исследования, естественно, стал комм на входе в здание. Там было интереснее. Здесь программу ввели иным путем, поскольку комм подключен к общей сети штаб-квартиры. Для того чтобы докопаться, моей команде пришлось немало повозиться. Я восхищаюсь их находчивостью и терпением, сир. — Гарош указал на экран. — Важные точки указаны красным. Они прослеживают путь до самого верха — здесь система, как видите, имеет закрытый доступ. Войти в нее могу только я, а точнее, теперь мой заместитель в Департаменте внутренних дел, еще Аллегре, Ольшанский и глава департамента по делам галактики. Они проследили цепочку через комм Аллегре до нижнего уровня, до аналитиков. До комма капитана Галени.
Гарош вздохнул.
— Наши аналитики во всех департаментах имеют дело с огромным количеством засекреченных сведений. Такова их работа — просматривать все, ведь, исходя из их докладов и рекомендаций, принимаются жизненно важные решения на высшем уровне. Я сам провел за этим занятием несколько лет. Но Галени, похоже, воспользовался своим доступом для выхода на комм своего руководителя, а оттуда — во всю систему.
— Или тот, кто воспользовался коммом Галени, — предположил Майлз. Ему стало нехорошо. Огоньки на экране напоминали пятна крови. — И это действительно улика?
«Если был один козел отпущения, то почему бы не появиться второму?» Или… столько, сколько потребуется, пока не отыщется подозреваемый, которого Майлз не знает и который ему не нравится?
Гарош помрачнел.
— Это все, что нам удалось обнаружить. Я бы руку отдал, чтобы иметь возможность допросить Галени под суперпентоталом, но перед назначением на нынешнюю должность он прошел аллергическую обработку. Суперпентотал убьет его. Так что придется искать доказательства старым добрым способом. Все вещественные доказательства давно уже обратились в дым. Теперь мы подходим к вашей теории мотивации, милорд Аудитор. Кто из аналитиков департамента по делам Комарры знал о прокариоте и имел повод его использовать? Галени знал. Он встречался со своим отцом, Сером Галеном на Земле, как раз перед провалом первого комаррского
— Знаю, — отрезал Майлз. — Я был там.
«О Боже, Дув…»
— Я не знаю, как оценивать тот факт, что ваш клон-брат застрелил отца Галени…
— Если бы это было проблемой, она проявилась бы уже давно.
— Возможно. Но, так или иначе, это не могло не задеть его чувства. Затем, помимо всего прочего, вы не так давно невольно разрушили его брачные планы.
— Он с этим смирился.
— Какие брачные планы? — заинтересовался Грегор.
Майлз скрипнул зубами. «Гарош, ты идиот».
— Одно время Дув довольно сильно интересовался Лаисой. Поэтому он и пригласил ее на тот прием, где вы познакомились. С тех пор Дув… хм… нашел другой объект для ухаживания.
— О! — Грегор выглядел несколько ошарашенным. — Я не думал… что между Лаисой и Галени все было настолько серьезно.
— Только с его стороны.
Гарош покачал головой:
— Мне очень жаль, Майлз. Но этот человек назвал вас, если мне память не изменяет, «чертов маленький вкрадчивый сутенер». — Взгляд Гароша стал отсутствующим, и выражение — один в один, как у Иллиана, когда тот выуживал дословную цитату из своего чипа. У Майлза аж дух захватило. — И продолжил дальше, весьма экспрессивно: «Фор действительно означает вор. И вы, проклятые барраярские форы, держитесь друг за друга. Ты и твой долбаный драгоценный император, и вообще вся ваша кодла». И вы всерьез ожидаете от меня, чтобы я подумал, будто он лишь немного огорчился?
Брови Грегора поползли вверх.
— Это было сказано мне прямо в лицо! — рявкнул Майлз. Судя по виду Грегора, император не понимал, почему эта реплика является защитой обвиняемого. — А не за моей спиной, — попытался объяснить он. — Только не за спиной. Только не Галени. Это… не в его стиле. — И специально для Гароша добавил: — Где вы, черт побери, это взяли? Имперская безопасность теперь прослушивает коммы всех своих аналитиков, что ли? Или кто-то наметил своей целью Галени еще до срыва Иллиана?
Гарош кашлянул.
— Вообще-то не Галени, милорд. Вас.
— Что?!
— Все открытые каналы в особняке Форкосиганов прослушиваются из кабинета шефа СБ в целях обеспечения безопасности. Уже несколько десятилетий. Не прослушиваются только три — это личные коммы графа, графини и ваш. Наверняка ваши родители говорили вам об этом. Они знали.
Прослушивались Иллианом, да. Отец с матерью не стали бы возражать против этого. А он в ту ночь разговаривал с Галени… из Желтой гостиной, все верно. Майлз судорожно попытался вспомнить, что и кому он говорил и по какому комму особняка Форкосиганов.
— Ваша верность другу делает вам честь, Майлз, — продолжил Гарош. — Но я не уверен, что он вам друг.
— Нет, — возразил Майлз. — Нет. Я знаю, какую цену заплатил Галени, чтобы попасть сюда. И он ни за что не бросит все это на ветер из-за какой-то… личной неприязни. К тому же, даже если допустить, что у Галени были причины отомстить мне, то как насчет основного преступления? Какой у него был мотив, чтобы расправиться с Иллианом?
Гарош пожал плечами:
— Возможно, политический. Между некоторыми комаррцами и Иллианом существует тридцатилетняя вражда. Я согласен, что дело еще не закончено, но теперь, когда появилось реальное направление, будет проще.