Танец отражений
Шрифт:
По завершении долгой и скучной церемонии уплаты налогов дворцовая прислуга накрыла банкет на тысячу персон, распределив гостей в соответствии их рангам по семи залам. Марк обнаружил, что ужинает за столом сразу ниже стола самого Грегора. Вино и искусно приготовленные яства давали ему предлог не вести разговоров с соседями. Он жевал и потягивал вино как можно медленнее и все же ухитрился под конец неудобным образом переесть и напиться до того, что его повело от алкоголя. Лишь тогда он заметил, что графиня с каждым тостом просто обмакивает губы. Он взял на вооружение ее
Могло быть и хуже. Я бы мог пройти сквозь то же самое, делая вид, что я — Майлз Форкосиган.
Графиня отвела его в бальный зал с инкрустированным паркетом, уже освобожденный для танцев, хотя танцевать еще никто не начал. Оркестр из живых исполнителей, одетых в мундиры Имперской Службы, расположился в углу залы. В этот момент лишь полдесятка музыкантов исполняли какую-то камерную прелюдию. Высокие двери с одной стороны залы были открыты холодному ночному воздуху галереи. Марк отметил их на предмет будущего бегства. Каким невыразимым облегчением было бы остаться сейчас в темноте, одному! Он даже снова заскучал по своей каюте на борту «Сапсана».
— Вы танцуете? — спросил он у графини.
— Сегодня вечером — только один танец.
Объяснение сказанному последовало вскоре, когда император Грегор появился в зале и со своей всегдашней серьезной улыбкой вывел графиню Форкосиган, открывая бал. Когда мелодия повторилась, к ним присоединились и другие пары. Форские танцы, похоже, были медленными и официальными, пары скорее располагались сложными группами, а не каждая сама по себе, и в танце было слишком много точных па, чтобы их запомнить. Марк нашел этот образ действия слегка аллегоричным.
Лишившись своей спутницы и защитницы, Марк побрел в боковую комнату, где громкость музыки приглушилась просто до звукового фона. На столах для фуршета, выстроившихся вдоль одной из стен, было накрыто еще больше напитков и закусок. На мгновение он жадно задумался о привлекательности алкогольной анестезии. Туманное забвение… Ну да, конечно. Напиться на людях, чтобы его потом, без сомнения, на людях же стошнило. Как раз то, что нужно графине. Он и так был на полпути к этому.
Вместо этого он отступил в оконную нишу. Его угрюмого вида хватало, чтобы заявить на нее права в пику всем подходящим. Марк прислонился к стене в тени, скрестил руки на груди и мрачно настроился потерпеть. Может, он сумеет уговорить графиню забрать его домой пораньше, после этого единственного танца. Но, похоже, она собирается обработать множество людей. Она выглядела расслабленной, общительной, жизнерадостной, но при всем этом он нынче вечером не слышал от нее ни единого слова, которое не служило бы какой-то цели. Такой огромный самоконтроль при столь сильной скрытой напряженности был почти тревожным.
Мрачное настроение сделалось еще мрачнее, стоило ему задуматься о том, что же означает пустая криокамера. СБ не вездесуща, сказала
Одно определенно. Сам по себе Майлз из криокамеры не выбрался. Разлагается он, дезинтегрирован или по-прежнему заморожен, где-то должен существовать свидетель или свидетели. Нить, зацепка, связь, тропинка из чертовых хлебных крошек, хоть что-то. Думаю, если не окажется ничего, я умру. Что-то должно быть.
— Лорд Марк? — раздался жизнерадостный голос.
Невидяще созерцавший свои ботинки Марк поднял взгляд и обнаружил прямо перед своим лицом восхитительное декольте в обрамлении малиновой кисеи и белой кружевной оборки. Изящная линия ключиц, плавно вздымащиеся формы и кожа цвета слоновой кости образовывали почти абстрактную скульптуру, причудливый топологический пейзаж. Он представил, как, уменьшенный до размеров муравья, босиком путешествует по этим холмам и долинам…
— Лорд Марк?… — неуверенно повторила она.
Он задрал голову, надеясь, что полумрак скроет краску смущения на его щеках, и сумел, как требует вежливость, посмотреть ей в глаза. Ничего не могу сделать, это все мой рост. Простите. Ее лицо было такой же утехой для взора: ярко-синие глаза, изгиб губ. Короткие, свободные пепельно-русые кудряшки обрамляли лицо. И как это было, видимо, принято у молодых женщин, в волосы она вплела крошечные розовые цветы, пожертвовавшие свои краткие растительные жизни на ее недолгое великолепие нынче вечером. Однако волосы были слишком коротки, чтобы цветы прочно держались, и несколько штук уже были вот-вот готовы упасть.
— Да? — Это прозвучало слишком отрывисто. Грубо. Он сделал еще одну попытку, более ободряюще: — Леди?…
— А-а, — она улыбнулась. — Я вовсе не леди. Я Карин Куделка.
Он наморщил лоб. — Коммодор Клемент Куделка — ваш родственник? Имя с самого верха списка старших штабных офицеров Эйрела Форкосигана. Список Галена: перечень дополнительных убийств, если представится случай.
— Мой отец, — гордо ответила она.
— Э-э… он здесь? — нервно спросил Марк.
Улыбка исчезла, сменившись кратким вздохом. — Нет. Ему пришлось сегодня вечером отправиться в Генштаб, буквально в последнюю минуту.
— А. — Подсчет человек, которые должны было бы быть здесь нынче вечером, но не пришли из-за состояния здоровья премьер-министра, раскрыл бы многое. Будь Марк действительно вражеским агентом, на роль которого он был натаскан в прежней жизни, это бы стало для него быстрейшим способом выяснить реальные ключевые фигуры в окружении Эйрела Форкосигана, что бы не говорили должностные списки.
— А вы на самом деле выглядите совсем не как Майлз, — произнесла она, критическим взором его изучая, — он напрягся, но потом решил, что урчание в животе может привлечь лишь больше внимания. — У вас кости тяжелее. Было бы здорово посмотреть на вас вместе. Он скоро вернется?