Танец падающих звезд
Шрифт:
— Спускайся, Эмма! — послышался робкий голос Лючии. — Нам нужно тебе кое-что передать.
— А если вы мне не пообещаете никогда больше не вмешиваться в нашу дружбу, я сейчас тоже начну кричать!
— Это уж слишком… — снова начал выговаривать отец, чувствуя на себе возмущенные взгляды соседей.
— А то и похуже что придумаю, — с вызовом ответила дочь.
— Хватит, пусть они замолчат.
— Обещай.
— Эмма, как ты не понимаешь, что мы просто хотим оградить тебя от беды. А такие люди приносят только неприятности.
— Неправда.
— Здесь
— Иди к своим друзьям, darling.
Darling недоверчиво захлопала глазами. Она победила. То есть нет. Они победили. Она и ее друзья. И ее мать это поняла.
— Спасибо, мама.
На лице госпожи Килдэр мелькнуло что-то похожее на искреннее чувство.
— И скажи им, чтоб выключили музыку, — добавила она с улыбкой.
Родители смотрели, как она пробежала по дому и через несколько секунд вышла из подъезда. Ее друзья, взявшись за руки, сомкнули вокруг нее хоровод, а Грета протянула ей подарок: белую футболку с кремовым велосипедом и надписью на голубом небе «Велосипедист-оптимист». Люди в окнах захлопали в ладоши, как в театре, когда все жили долго и счастливо. Потом музыка стихла, и вслед за ней погасли окна в доме.
— Кто такие эти «велосипедисты-оптимисты»? — спросила Эмма, натягивая футболку.
— Это мы! — объяснила Лючия. — Мы хотели тебе этим сказать, что, куда бы ты ни поехала, мы всегда будем рядом. Правда, Грета?
Грета встала по стойке «смирно». Теперь была ее очередь. Она бросилась к Мерлину и отвязала от багажника картонную коробку. В коробке был торт, залитый разноцветной глазурью. Цветы, сердечки, улыбочки и разбухшие буквы, выводившие надпись «Друзья навсегда».
— Какой красивый! Грета, ты… ты сама его сделала?
— Частично. Я сделала ту часть, которую не видно. Все, что сверху, сделала мама. У нее хорошее чувство цвета, она все время красит себе ногти…
Эмма рассмеялась:
— Да уж. Он мне показался немного слишком… цветным.
— Вы знаете, что я бы мог часами рассуждать о чувстве цвета, — вмешался Шагалыч, — но мне любопытно: а есть этот торт можно?
— Что… здесь?
— Мы хотели устроить тебе сюрприз в мастерской, но тебе нельзя было выходить из дома.
Эмма в нерешительности оглядывалась вокруг.
— Я и салфетки принесла. С сердечками! — подбодрила ее Лючия.
На сердечки Эмма не осмелилась ничего возразить. Опершись на велосипеды, они стали есть торт под звездами. Эмма в восхищении смотрела на небо. Это была лучшая крыша для такого неожиданного праздника. Опустив глаза, она заметила, что к ней подошел Эмилиано. Какое-то время они внимательно смотрели друг другу в лицо.
— Ты куда-то пропала, принцесса.
— У меня большой замок и два злых стражника.
— Злее меня?
— Ты не злой.
Лючия заметила, что их разговор становится слишком приватным.
— По-моему, их надо оставить одних, — объявила она Грете.
— Да ты зациклена на этом!
— Ну ты что,
Грета видела. Ей и самой надо было поговорить.
— Хорошо. Пойдем.
Друзья попрощались, оставив Эмму и Эмилиано в тени балкона, и пошли парами по домам.
— У меня тоже есть для тебя подарок, — сказал Эмилиано, протягивая ей сложенный вчетверо лист бумаги.
— Что это?
— Разверни.
Внутри была фотография. На фотографии — золотая цепочка в витрине магазина.
— Через три месяца ты вернешься в Рим и я вручу тебе настоящую.
Эмма смотрела на него, ничего не понимая.
— Я устроился на работу. Чиню мотоциклы. Буду откладывать зарплату и верну тебе цепочку.
— Значит… ты будешь меня ждать?
— Я ждал тебя семнадцать лет. Три месяца — это ничто.
Эмма поцеловала его, не дав ему больше сказать ни слова.
— Куда мы пойдем?
— В одно место, которого ты никогда не видела.
Над их головами висел бесконечный черный свод. Ночь была залита мириадами звезд. Грета поставила одну ногу на педаль велосипеда и посмотрела на Ансельмо, окруженного немигающим светом небесных светляков. Первая ночь на берегу моря, вторая — на кровати из темного дерева, третья — в пути. А сейчас куда?
— Я за тобой, — кивнула она.
Грета знала, куда они едут. Туда, где расстанутся навсегда. Это должно было случиться в тот день, когда они упали с облаков. Но тогда она сбежала. В последний раз. Теперь ей некуда было бежать. Как эти звезды, неподвижно висевшие в небе по законам всемирного притяжения и отталкивания, она должны была быть там, рядом с ним. Ансельмо нерешительно тронулся в путь. Она поехала сбоку, глядя на звезды. Они молчали. Обороты педалей неумолимо отсчитывали время их короткого пути. Потом в небе что-то мелькнуло, внеся хаос во время и его законы. Падающая звезда. Белая полоска ее падения прочертила путь, по которому ни он, ни она еще не прошли.
— Ты тоже ее видела?
— Да!
Одна и та же ненужная мысль мелькнула в их головах в одно и то же мгновение. И Грета грустно высказала ее вслух:
— Это единственная полоска, которую мы можем видеть вместе.
Ансельмо притормозил:
— Мы приехали.
Они стояли перед мастерской. Там, где все началось.
— Не понимаю, — сказала Грета, сбитая с толку. — Это и есть то место, которого я никогда не видела?
Ансельмо повернулся спиной к звездам и ветру, чтобы смотреть только на нее.
— Нет, — сказал он, достал из кармана ключи и открыл дверь.
Они прошли мимо велосипедов в большой комнате, направляясь к маленькому дворику за задней стеной дома. Другим ключом, поменьше, Ансельмо открыл замок на металлической двери, которую Грета никогда раньше не видела. За дверью находился склад недоставленных сообщений. Она была в этом месте впервые, но Эмма и Лючия, когда-то тайком пробравшиеся в секретную комнату, описали все довольно точно.
Ансельмо толкнул дверь:
— Это здесь.