Танец с бубном. Часть 1
Шрифт:
Рафаэль пристально, насколько позволяют приличия, смотрит на блондинку, и после короткой перестрелки глазами, легко поднимается и направляется к девушкам. Я вижу, как они сначала напряглись, а потом расслабленно заулыбались дежурной шутке моего друга, а, Раф усаживается за их столик. Через минуту он позвал меня.
– Моего друга зовут Денис, и я, никогда ранее не видел, чтобы он был так застенчив. – говорит Раф и повернувшись к брюнетке. – Знакомься – это Лиза.
Увидев, какими глазами я пялюсь на девушку, с улыбкой повторяет:
– Ты волнуешься?
– Привет! – еле выдавливаю я, мучительно стараясь придать себе непринуждённый вид. Лицо у меня горело, в голове вертелась
– Марианна, – представилась блондинка, слегка прищуривая пронзительно-голубые глаза.
– Очень приятно, Денис, – ответил я.
– Лиза, Марианна, чем вас угостить? Вино или может быть шампанское? – Я смотрю на Лизу, а её карие глаза с любопытством рассматривают меня.
– А вы? – Губы Лизы слегка дрогнули в улыбке. Когда она улыбалась, на её щеках появлялись две симпатичные ямочки. – Что пьете вы?
– Я пью «Чивас», а мой друг, как настоящий спортсмен, – свежевыжатый сок.
– Тогда я тоже буду виски. Со льдом, – говорит Лиза низким, волнующим голосом и поворачивается к Марианне спрашивает: -Ты как обычно «просекко»?
Подруга кивает. Она смотрит на Рафаэля, очаровательно хмурит лоб и поправляет прическу.
Я встал и, не дожидаясь официанта, пошел к бару.
А потом случились потрясающие три часа. Мы с Лизой пили виски, Марианна шампанское, а Рафаэль апельсиновый фреш. Девушки, нетрудно было догадаться, оказались моделями. Работа на показах Юдашкина, в Париже и Милане, съёмки в рекламе… Марианна параллельно с модельным бизнесом заканчивала институт, а Лиза в свободное от показов и рекламных съёмок время работала консультантом в элитном доме меха «Хелен». Мы весь вечер смеялись, болтали о клубах, презентациях и концертах, искали общих знакомых… трепались обо всем и ни о чем. Больше всех, стараясь произвести впечатление, говорил я. И мне казалось, что весь ресторан с завистью смотрит на нас. Хотя так оно на самом деле и было.
Я сидел напротив Лизы и незаметно рассматривал её. Каре с чёрными как смоль волосами. На красивом холодном лице – живые карие глаза, ямочки на щеках. Острые скулы смягчаются пухлыми полными губами. И высокая грудь – редкость в модельном бизнесе.
Её подруга Марианна – натуральная блондинка с огромными голубыми глазами и ангельским личиком увлечённо болтала с Рафаэлем.
Мы поужинали и через пару часов лёгкого трёпа заказали десерт. Я взял себе блинчики с горячими ягодами, Рафаэль – фундуковый торт, а девчонки (берегут фигуры!) заказали ягодно-фруктовый микс из клубники, винограда, ананаса и малины с ежевикой.
Официант принёс счёт на восемнадцать тысяч рублей. Я бросил на стол четыре пятитысячные купюры и предложил продолжить тусовку в ночном клубе.
– Давайте поедем в клуб. Куда бы вы хотели? – предложил я.
Меня услышала только Лиза. Рафаэль и Марианна были погружены в свой разговор.
Лиза на мгновение задумалась и предложила пойти в недавно открывшийся клуб «Дягилев». По слухам, из-за жёсткого фейс-контроля попасть было него крайне сложно. Говорили, что фейсконтрольщик Паша как-то не пропустил даже сопровождающих Филиппа Киркорова, – был большой скандал.
Но Синиша Лазаревич был приятелем Лизы, и мы легко заказали столик.
Жизнь не обещает нам справедливости. Марианна – девушка, за которой бегали толпы поклонников, включая куршавельских олигархов, – влюбилась в Рафа и ради того, чтобы выйти за него замуж, была согласна принять мусульманство. Но Рафаэль считал, что татарин должен жениться только на татарке. У них не сложилось. У нас с Лизой тоже. Но это было позже, а тогда мы пришли в «Дягилев», я смотрел на Лизу и понимал, что влюбился.
Где-то через неделю
Пока Лиза переодевалась, я развалился в кресле и, согревая в руке бокал с коньяком, листал фотоальбом. Множество рекламных фотографий: тут она с Пако Раббаном, тут с Юдашкиным… вот Лиза на съёмках на Первом канале – рекламирует телевизоры Sony, вот фото с модных показов в Милане и Париже… Много фотографий со звёздами.
Я вдруг вспомнил этот рекламный ролик телевизоров Sony. Несколько лет назад, вернувшись с работы, я прилёг на диван и включил телевизор. Рядом бегала и что-то щебетала маленькая дочка… и вдруг появилась ОНА – девушка моей мечты. («Потому что нельзя быть на свете красивой такой»). Целый месяц, пока ролик крутился, я смотрел его снова и снова. Реклама закончилась. Но в памяти девушка осталась. Еще я подумал тогда: вот бы мне такую… Я встал и решил рассказать об этом Лизе. Дверь в ванную была закрыта, и я вернулся в своё кресло. Откинулся в кресле, сделал глоток из бокала – перед глазами стояли кадры из рекламы.
Спустя год, я вновь увидел эту девушку по телевизору – шел телеконкурс моделей. И снова пронзила её красота. Прошло несколько лет. И, конечно, при знакомстве я сразу не узнал в Лизе девушку из телевизора, с которой когда-то мечтал познакомиться. Листая фотоальбом, я впервые понял, что мысль материальна.
То, что ты сильно захочешь, то и получишь. Судьба пошла мне навстречу и подарила это знакомство. Остаётся вопрос: зачем?
Мы чудесно прожили эти полгода. Тусовались по клубам, были завсегдатаями всех презентаций и модных показов. Тёплой осенью ужинали в Камергерском переулке, выбирая столики снаружи, на веранде. Пили виски и шампанское, стоящее в ведёрке со льдом, смотрели на проходящих по переулку прохожих. На покрытые скатертями столы приносили свечи, и мы сидели, глядя на утопающем в осенних сумерках Камергерский переулок. Помню, как ждал её после съёмок на телевидении, наши поездки на выходные в Завидово… Помню все! Моя последняя и… безответная любовь… Я, как и все влюблённые, был слеп и не хотел видеть, что она лишь разрешала себя любить. А может, наоборот, всё понимал, но надеялся, что смогу добиться ответного чувства. Какой же я идиот!
Я не скрывал, что женат. Моя семейная жизнь к тому времени дала трещину, и дело шло к разводу. Лиза выступила лишь катализатором процесса. Через полгода я решил, что дальше обманывать жену не имеет смысла. Любовь ушла, и продолжать семейную жизнь стало незачем. И только расставание с дочкой вызывало острую боль.
Квартиру я оставил жене, а сам переехал на съёмную. На следующий день решил сообщить о своём разводе Лизе. Звонил и звонил ей весь день, но она не брала трубку, и сама мне не перезвонила. Съёмки, – подумал я. Решил сделать ей сюрприз и поехал к ней домой на улицу Руставели. В руках – букет из ста тринадцати белых роз. Был поздний вечер, моросил мелкий и противный дождь. Окна сталинской пятиэтажки светились розовыми прямоугольниками. Свет горел и в её окнах на третьем этаже.
Наискосок от подъезда я увидел «Майбах, за ним – «гелендваген» с мигалкой. Рядом стояли крепкие ребята в милицейском камуфляже. Раньше подобных машин возле подъезда я не замечал. Навалилось ощущение беды. Я успокоился мыслью: даже если гости приехали к Лизе, то это могут быть её друзья – ведь Лиза знакома с половиной московской тусовки. Телохранители внимательно посмотрели на меня и огромный букет в моих руках. Я поднялся на третий этаж и позвонил в дверь. Никто не открыл. Я позвонил ещё раз, затем ещё и ещё, и наконец, стал стучать кулаком в дверь. Оставалась надежда, что Лиза спит, забыв погасить свет.