Танец с драконами

Мартин Джордж Р.Р.

Хотел он, как оказалось, золота. Дени отказалась возмещать великим господам стоимость их рабов, но миэринцы изыскивали все новые способы выжать из нее деньги. Благородный Граздан владел прежде искусной ткачихой, чьи изделия высоко ценились не только в Миэрине, но в Новом Гисе, Астапоре и Кварте. Когда она состарилась, Граздан купил дюжину юных девушек и велел ткачихе обучить их секретам своего ремесла. Теперь старой мастерицы уже не было в живых, а ее ученицы открыли в гавани лавку и продавали там свои ткани. Граздан просил отчислять ему долю их выручки.

– Своим

мастерством они обязаны мне, – говорил он. – Это я купил их на невольничьем рынке и посадил к станку.

Дени слушала спокойно, с непроницаемым лицом.

– Как звали старуху? – спросила она, когда Граздан закончил.

– Рабыню? – нахмурился он. – Эльза, кажется… или Элла. Уже шесть лет, как она умерла. У меня, ваша блистательность, было много рабов…

– Хорошо, пусть будет Эльза. Наша воля такова: девушки вам ничем не обязаны. Это она обучила их мастерству, а не вы. Вам, с другой стороны, я велю купить девушкам новый станок, самый лучший – за то, что забыли имя старой ткачихи.

Резнак хотел вызвать очередного вельможу в токаре, но Дени сказала, что желает выслушать кого-нибудь из вольноотпущенников и после чередовала бывших рабов и бывших господ. Перед ней снова и снова вставали вопросы о компенсациях. Город после падения был разграблен. Ступенчатые пирамиды избежали наихудшего, но по более скромным кварталам прошлись ураганом как городские рабы, так и голодные орды, пришедшие с Дени из Юнкая и Астапора. Безупречные в конце концов восстановили порядок, однако потерпевшие ущерб горожане не уставали осаждать королеву.

Богатая женщина, муж и сыновья которой погибли на городских стенах, укрылась в доме своего брата, а после обнаружила, что ее собственный дом превращен в бордель. Она требовала обратно свое жилище и драгоценности, которыми завладели девицы.

– Одежду, так и быть, могут оставить себе.

Дени вернула драгоценности, но не дом – хозяйку никто не принуждал его покидать.

Вольноотпущенник обвинял вельможу из дома Цхаков, на бывшей наложнице которого недавно женился. Господин лишил свою рабыню невинности, пользовался ею в свое удовольствие и обрюхатил ее. Муж требовал оскопить господина за изнасилование, а себе просил кошель золота – он ведь растит господского ублюдка, как своего. Дени присудила ему золото, но наказывать вельможу не сочла нужным.

– Твоя жена в то время была его собственностью, и он мог распоряжаться ею как хотел. Закон не позволяет обвинить его в изнасиловании.

Бывший раб остался недоволен ее решением, но если кастрировать всех, кто спал со своими рабынями, город будут населять одни евнухи.

Вперед вышел юноша моложе Дени со шрамом на лице, одетый в потрепанный серый токар с серебряным окаймлением. Срывающимся голосом он рассказал, как два их раба в ночь взятия города убили его отца и старшего брата. Мать они изнасиловали и тоже убили. Сам юноша бежал, отделавшись легкой раной, но один убийца так и живет в доме его отца, а другой пошел в солдаты, став одним из Детей Неопалимой. Мальчик требовал, чтобы их обоих повесили.

Дени с тяжелым

сердцем отказала ему. Она уже объявила помилование за все преступления, совершенные при взятии Миэрина, и не могла наказывать рабов, восставших против своих хозяев.

Город, которым она правит, стоит на костях убиенных.

Юноша, услышав решение, бросился на нее, но запутался в токаре и растянулся на мраморе. Силач Бельвас, громадный евнух, тут же поднял его и встряхнул, как пес крысу.

– Довольно, Бельвас. Пусти его. – Мальчишке Дени сказала: – Благодари свой токар – он спас тебе жизнь. Ты еще мальчик, поэтому мы забудем о том, что здесь было. Забудь и ты. – Мальчишка, уходя, оглянулся, и по его глазам она поняла, что у гарпии появился еще один сын.

К полудню она стала чувствовать, как тяжела ее корона и как тверда скамья, на которой она сидит. Она отрядила Чхику на кухню за лепешками, оливками, сыром и фигами и поела, слушая жалобщиков. Трапезу она запивала разбавленным вином. Фиги были хороши, оливки и того лучше, но вино оставляло во рту противный металлический вкус. Из местного желтого винограда напиток получался неважный – виноторговлю здесь не наладишь. Кроме того, лучшие виноградники вместе с оливковыми рощами великие господа сожгли.

В середине дня некий ваятель предложил заменить голову гарпии на Площади Очищения ее, Дени, бронзовой головой. Она отказала ему со всей возможной учтивостью. Рыбак, выловивший в Скахазадхане щуку невиданной величины, желал преподнести ее королеве. Дени восхитилась уловом, вознаградила рыбака пригоршней серебра и послала рыбу на кухню. Кузнец сковал ей кольчугу из меди. Королева снова выразила восторг; медь красиво блестела на солнце, но в бою Дени, при всей своей молодости и малой осведомленности в военных делах, предпочитала сталь.

Туфли короля-мясника совсем ее доконали. Она скинула их и поджала одну ногу под себя, болтая другой. Поза не слишком царственная, но Дени уже надоело быть царственной. От короны голова разболелась, ягодицы онемели вконец.

– Сир Барристан, я поняла, какое свойство необходимо всем королям.

– Мужество, ваше величество?

– Железная задница. Я только и делаю, что сижу.

– Ваше величество слишком много на себя взваливает. Часть дел следовало бы передать вашим советникам.

– Слишком много у меня советников, слишком мало подушек. Сколько там еще, Резнак?

– Двадцать три человека, ваше великолепие, и столько же жалоб. Один теленок, три козы, – стал перечислять он, глядя в свои бумаги, – остальные, можно не сомневаться, ягнята и овцы.

– Двадцать три! Мои драконы очень полюбили баранину с тех пор, как мы начали платить пастухам. Как эти люди могут доказать правдивость своих притязаний?

– У некоторых при себе горелые кости.

– Может, они сами жарили баранину на костре – горелые кости ничего не доказывают. Бурый Бен говорит, что в холмах за городом водятся красные волки, шакалы и дикие собаки. Неужели мы должны платить серебром за каждого ягненка, пропавшего между Юнкаем и Скахазадханом?