Танец с дьяволом
Шрифт:
Что же я натворила!
Времени и сил добираться до третьего этажа нет, поэтому бегу, сама не зная куда. На втором этаже несколько ближайших дверей оказываются закрыты, но одна, к счастью, поддается, и мне удается укрыться за ней. Влетев внутрь, я запираюсь на ключ и нервно выдыхаю, прислонившись лбом к прохладному дереву, а после оглядываю помещение, в котором оказалась. Большой белый диван стоит в центре комнаты, отделанной в темных тонах с зигзагообразными черными линиями на стенах, широкий экран телевизора занимает практически всю стену, а стоящие рядом колонки подсказывают, что это домашний кинотеатр.
– Дверь открыла! – раздается за дверью бас Артема, заполняя все пространство комнаты. – Не беси меня еще больше, Лиса!
– Дай уйти, и открою, – не оставляю попыток договориться, хотя глупо рассчитывать на то, что он согласится.
– Считаю до трех. – Артем барабанит пальцами по двери, а у меня от этого звука внутри все переворачивается, словно каждый стук отсчитывает и приближает мою кончину. – Раз! – Сердце клокочет, гулко ударяясь в груди, грозится вырваться в эту же секунду. – Два! – Я нервно сжимаю кулаки, впиваясь острыми ногтями в кожу, ноги сами заставляют меня пятиться от двери. – Три!
Бам! От грохота я вздрагиваю и отскакиваю еще дальше. Череда нескольких ударов о дверь – Бам! Бам! Бам! – вызывает такую смесь эмоций, что, кажется, вот-вот я упаду тут замертво от инфаркта. В том, что он выбьет единственную разделяющую нас преграду, я почему-то ни капли не сомневалась, но вот чтобы так быстро – нет…
Несчастное дерево летит вперед, с оглушительным стуком соприкасаясь с паркетом и поднимая пыль. Князев стоит в проеме с таким видом, словно не он секунду назад снес эту толстенную дверь с петель. Слишком спокоен, слишком расслаблен и ни капли не запыхался. Вот это сила и дыхалка у человека!..
– Не приближайся! – выставляю руки вперед, когда Артем начинает надвигаться на меня, проходя в комнату прямо по валяющемуся куску дерева, словно не замечает последствий своих действий.
– А то что? – Он продолжает идти, в то время как я пячусь, но вынужденно резко торможу, упершись в спинку дивана, развернутого сиденьем к экрану. – Не пойдешь завтра со мной расписываться? – ухмыляется, потирая подбородок.
Завтра?! Расписываться?!
– Можешь убить меня прямо здесь, я лучше умру, чем возьму твою фамилию, больной ублюдок! И да, я никуда с тобой не пойду! – В горле пересохло, я пытаюсь сглотнуть после гневной тирады, но получается с диким трудом.
В глазах бандита загораются недобрые огоньки, когда Князев все же настигает меня, обогнувшую диван, хватает за ворот кофты, насильно притягивая к себе. Он заводит руку за спину, делая какое-то движение, и я с ужасом вижу, как у моего виска оказывается черный пистолет.
– Не выйдешь, значит? – спрашивает он, пока я, выйдя из оцепенения, аккуратно пытаюсь вырваться, но Артем удерживает меня, крепко вжимая дуло в полыхающую кожу.
– Нет… – Из глаз мгновенно льются горячие слезы обиды, ужаса и страха, в груди разрастается настоящий пожар от негодования и отрицания происходящего.
– Ты ж знаешь, я ни хуя не терпелив. – Он угрожающе качает головой. – Отвечай!
– Нет… – как заведенная, повторяю одно и то же, косясь боковым зрением на оружие.
– Давай-ка еще раз. Сара Миллер: ты выйдешь за меня замуж? – Уверенным, отточенным движением Артем перемещает пистолет от виска к щеке и взводит курок. Оружие издает устрашающий звук, что заставляет меня трястись в ожидании выстрела. Сам же Князев наклоняет голову поближе к моему лицу, пристально заглядывая в глаза.
Вопрос без права на выбор – так, чисто формальность…
– Выйду… – на выдохе шепчу я, ненавидя себя за слабость и откровенную трусость…
Почему я боюсь смерти? Разве мне есть что терять? Задаюсь очевидным вопросом, проклиная саму себя. Ответ, несмотря на стрессовую ситуацию, находится мгновенно: не для этого я бежала из России, не для этого скрывалась столько месяцев, чтобы сейчас умереть от рук сумасшедшего, стоящего напротив меня.
Я сбегу и от него, но сейчас придется сделать вид, что смирилась, что подчинилась. Это всего лишь дело времени!
«Давай, Сара, ты сможешь».
– Будешь себя плохо вести?
– Нет… – Закрываю глаза, поджимая дрожащие губы, по которым стекают слезы от того, что приходится переступать через свою гордость, через принципы и убеждения.
– Хорошая девочка! – Довольный ответом, Артем убирает оружие и проводит по красной щеке тыльной стороной ладони. – Больше никогда не смей рыпаться, поняла? – произносит вкрадчиво, специально доводя меня до грани, делая такой же безумной, как и он сам.
– Жаль, я надеялась оставить тебя импотентом на всю жизнь! – не удержавшись и поддавшись на провокацию, выпаливаю, заглядывая в глаза с прищуром с нескрываемой ненавистью.
– Даже если б я стал импотентом, поверь, я б нашел, каким способом трахнуть свою Лису. Например, во-о-от так. – Он снова прикладывает холодное дуло пистолета, только уже к ложбинке меж грудей, затем спускается вниз, к животу, вызывая внутри липкий страх вперемешку с трепетом. Одно неосторожное движение, и он меня пристрелит.
– Ч-что ты делаешь? – Голос дрожит, и я говорю осторожно, словно в любую минуту от дерзко произнесенных слов дьявол нажмет на курок.
– Демонстрирую доступные нам варики. – Горячий язык Князева проходится по моей щеке, оставляя после себя влажную дорожку. Ну что за звериные замашки? Он подобен животному, вылизывающему свою самку.
Брр! Мерзота!
– Ты мне противен… – Поворачиваю голову вбок, а он толкует это по-своему и, утробно рыча, обрушивается на мою шею с поцелуями и далеко не легкими укусами.
Артем прихватывает кожу зубами, оттягивает и кусает, а затем зализывает, когда я взвываю от болезненных ощущений. Мир начинает вращаться, и я не успеваю даже сообразить, что происходит, как Князев подхватывает меня на руки. Чтобы не упасть и не свисать, как сопля, вынужденно обхватываю ногами его тело. Он садится на диван, я оказываюсь сидящей сверху, и это кажется таким странным! Он внизу, но по факту под ним я – морально, физически, во всех смыслах. Арт уже давно подмял меня под себя, подчинил, заставил слушаться, практически сломал мою гордость, как бы тяжело ни было это признавать и как бы сильно я ни брыкалась и противилась. Ты – кукла, Сара, безвольная кукла!