Танец с герцогом
Шрифт:
Не сводя взгляда с лица жены, Спенсер осушил бокал. Амелия судорожно облизнула губы, и Спенсеру показалось, что возникшее между ними напряжение неминуемо закончится взрывом. А еще он понял, что терпение его лопается.
– Ну? – сурово спросил он.
От Амелии не ускользнула перемена в его настроении, и на ее лице отразилось беспокойство. Она отчаянно заморгала, стараясь смотреть куда угодно, только не на мужа. Потянувшись за горшком с маслом, она поспешно произнесла:
– Мне нужно здесь прибраться.
Однако Спенсер схватил
– Оставь.
Амелия испуганно охнула, но это лишь разожгло снедавшее Спенсера желание. Он хотел, чтобы она охнула снова. И снова. И не только охнула, но и застонала, и захныкала, и выкрикнула его имя.
В глазах Амелии промелькнул страх, и она попыталась высвободиться.
– В таком случае я просто пойду спать.
Спенсеру не составило труда подхватить жену на руки. И испуганный вздох, сорвавшийся с ее губ на этот раз, заставил его кровь закипеть.
– Но только вместе со мной.
Глава 13
– Ты не можешь этого сделать, – запротестовала Амелия, когда Спенсер с легкостью понес ее вверх по лестнице.
Оказавшись на верхней ступеньке, он свернул в сторону ее спальни.
– Ты дал мне слово, – выдохнула Амелия. – Если ты его сейчас нарушишь, я уже никогда не смогу тебе доверять.
– Черт возьми, – прорычал Спенсер, наваливаясь плечом на дверь ее гостиной, – перестань делать вид, что ты этого не хочешь. Ты такая мокрая под платьем, что я это чувствую, даже не дотрагиваясь до тебя.
О Господи, если бы Спенсер сейчас ошибался, его слова исправили бы эту ошибку.
– Я не хочу так, – возразила Амелия чуть менее решительно, чем ей хотелось. Да, она собиралась разделить со Спенсером постель, но не в порыве страсти.
Когда он проносил ее в дверь, Амелии пришлось уткнуться лицом в его грудь, чтобы не удариться головой о притолоку. Кровь бешено пульсировала в самом средоточии ее страсти, перекликаясь с биением сердца Спенсера. Амелия прижалась щекой к его сильной груди, чувствуя себя запуганной, защищенной, желанной и порабощенной.
А Спенсер пронес ее тем временем через всю гостиную и маленькую прихожую в спальню. О Боже. Он действительно намеревался овладеть ею сегодня ночью.
Спенсер остановился прямо перед кроватью и поставил Амелию на ноги.
Покачиваясь от охватившего ее головокружения, девушка произнесла:
– Я думаю… Я думаю, тебе лучше уйти.
Но Спенсер лишь вымученно вздохнул.
– Повернись.
Амелия повернулась и тут же обругала себя за это. Почему она повинуется его высокомерным приказам так безоговорочно? Спенсер сказал «сядь», и она села. Он сказал «встань», и она встала. Он велел ей стянуть лиф платья, и Амелия разделась до пояса быстрее, чем ловкий рыболов сдирает с угря кожу. Ей еще повезло, что он не приказал лечь на кровать, задрать подол и ждать.
Но возможно, Спенсер все хорошо продумал? Или даже попытался поступить благородно и честно?
Амелия была сбита
– Посмотри направо, – произнес он. – Что ты там видишь? Рядом с камином?
Амелия в замешательстве всплеснула руками.
– Кресло?
– Между камином и креслом.
– О… – На стене висела серебряная рама, которой не было там прежде. Амелия взяла свечу с прикроватного столика и подошла ближе. – Это…
О Боже. Это была ее вышивка – туго натянутая и вставленная под стекло. Серебро рамки гармонировало с серебряными нитями, вплетенными в изображение, и все вместе это производило неизгладимый эффект. Амелия не могла не признать, что картина получилась восхитительной.
– Ты вставил ее в рамку? – спросила Амелия, глядя на виньетку так, словно не верила собственным глазам. – Но ведь ты сказал, что не позволишь ей находиться в этом доме.
– Я сказал, что не позволю украсить ею сиденье. – Голос Спенсера зазвучал глуше, когда он подошел к жене и встал у нее за спиной.
– Но ведь ты отобрал ее у меня.
– Конечно, потому что ты пригрозила сделать из нее подушку. – Он положил руки на плечи Амелии, и их тяжесть словно послужила упреком. – Подушку, Господи помилуй. Почему эта вещь должна выполнять такую банальную функцию? Она – произведение искусства. А мы в этом доме не сидим на произведениях искусства. Мы вешаем их на стены и восхищаемся ими.
Амелия не знала, что сказать. Слова благодарности вертелись у нее на языке, но она не была уверена, что слова Спенсера можно расценивать как комплимент. Более того, они сильно встревожили ее.
Спенсер развернул жену к себе лицом.
– Ты так хочешь привязать себя к другим людям. Сестра Джека, опекунша Клаудии, хозяйка дома. Ты набросилась на меня за то, что я не обращаюсь с тобой как со своими лошадьми, со своей собственностью. Что не ценю тебя за то, что ты умеешь составлять меню и организовывать музыкальные вечера. – Спенсер нетерпеливо указал на вышивку. – С первой минуты нашего знакомства ты сопротивлялась мне, провоцировала меня, требовала моего уважения. А потом мы приехали в Брэкстон-Холл и здесь… Знаешь, это как если бы ты хотела стать подушкой для кресла. Ты досадуешь на меня за то, что я не хочу на тебе сидеть.
Дернув плечом, Амелия сбросила руку Спенсера.
– Ты не имеешь права…
– О, я имею право. – Он забрал из руки Амелии свечу и поставил ее на каминную полку. – Я твой господин и твой муж, и я имею все права на то, что отказываюсь делать. Пока.
От последнего слова по спине Амелии пробежал холодок.
Голодный, внушавший опасения взгляд Спенсера, казалось, прожигал ее насквозь.
– Многое скрывается за взглядом этих очаровательных голубых глаз, только вот связь между этими восхитительными ушками и выдающимся мозгом повреждена. Ибо когда я называю тебя Амелией, ты слышишь лишь слово «просто». Поверь, на «просто» женщине я мог бы жениться еще несколько лет назад.