Танец с граблями
Шрифт:
Смена у Киры начиналась с двенадцати дня, поэтому утром она решила позволить себе понежиться в кровати подольше. Однако Босс на ее решение глубоко плевал и уже в восемь принялся тыкать ее в шею влажным носом.
– Сейчас, мальчик, сейчас, – еле оторвала она голову от подушки.
Гуляя по аллее, Кира все время думала – где бы найти концы этой истории? Конечно, надо как следует проработать этого Суслина, но попробуй это сделать, если он скоропостижно скончался и даже к дому его подходить сейчас опасно. Конечно, можно выдумать, что у нее случились проблемы с машиной, Суслин же известен многим как прекрасный автослесарь.
Возле подъезда ходил взад-вперед Вадик и видно было, что он мается ожиданием.
– Вадик! Ты ко мне? Что-нибудь с Олей? – переполошилась Кира.
– Да нет, с чего вы взяли? Просто хочется с кем-нибудь поговорить, скучно без Ольги.
Кира встретила зятя, как дорого гостя – достала из холодильника все, что покупал Кауров к столу, налила борща, который умудрилась сварить еще вчера, и села перед парнем, подперев щеку кулачком.
– Оля звонила? Как она там?
– Да она-то прекрасно, – зять уписывал борщ за обе щеки. – Говорила, что домой даже и не собирается. Телевизор нам купила – во всю стену.
– Да где же она деньги-то взяла? – удивилась Кира.
Зять от удивления даже поперхнулся.
– Как, то есть, где? Я дал! Что же, я свою жену буду с голым кошельком отправлять за границу?! Нет, она у меня как королева поехала! А вот я скучаю. Вот, думал – уедет Ольга, хоть мальчишник устрою!
– Ну и что же, устроил?
– Как же! Собрал мужиков. А через час их жены, одна за другой ручейком потянулись. А Максим, он у меня холостой, решил дольше других остаться, женатиков-то жены по домам утащили. Вот мы с ним уселись, бутылочку приготовили, а тут его подруга врывается. Ой, что было! Я вам так скажу, Кира Сергеевна: подруги – они еще хуже жен. Честное слово! Жена знает, что ее сокровище все равно никуда не денется – притащится домой, а вот подруга… Она же каждую минуту думает, как свободного мужика окольцевать, да чтобы раньше нее никто не успел этого сделать. А поэтому скандалят – прямо удержу нет! Все-то им доложи – и где был, и с кем сидел, и кто приходил, и почему у него красная помада на рубашке, когда уже все человечество мажет губы сиреневой? Нет, лучше жениться, честное слово! Кира Сергеевна, вы что? Я же не про вас…
Кира уставилась куда-то в одну точку, и по ее лицу расползалась совершенно идиотская улыбка.
– Вадик, мне нужно на работу. Ты скоро доешь? – не думая о правилах приличия, ляпнула Кира.
– Мысль, что ли, какая в голову заскочила? – понятливо спросил Вадик, одеваясь.
– Вадик, ты даже не представляешь, какую ценную мысль ты мне подарил! Можешь сегодня на ужин заходить. Нет, сегодня ко мне нельзя, лучше завтра…
– Понятно, только запомните: вы, если кого захомутать решите, сильно-то не давите. Мужики свободу любят, теплый тропический климат, так сказать.
– Иди уже, – усмехнулась Кира и закрыла за зятем дверь.
Теперь она знает, как заявиться к Суслину. Сегодня же она нарисуется, как его любящая подруга! Так, стоп, а что, эта любящая подруга не знает, что он погиб? Ну… Господи! Мало ли у мужика может быть подруг! Вполне вероятно, что
Всю смену Кира упрямо поглядывала на часы, а время, как назло, тянулось, будто резиновое. Только в восемь Кира смогла подправить макияж, оглядеть себя в зеркало и, не заходя домой, отправиться к Суслину, вернее, к его соседям. Конечно, ей вначале пришлось перезвонить Русковой, чтобы узнать, где проживал оный товарищ, но это было минутным делом.
А проживал Суслин в старом районе, в старом дворе и в старой, как адамово яблоко, пятиэтажке.
Кокетничая изо всех сил, Кира позвонила к соседям несчастного парня. Двери открыл суровый, слегка под хмельком мужик.
– Здравствуйте, – принялась обаять его Кира. – Вы не подскажете, а куда это ваш сосед Суслин запропастился?
– Вовка, что ль? – еще больше нахмурился сосед.
Кира вдруг сообразила, что как-то не додумалась уточнить у Дарьи имени погибшего бедолаги, и ругнула себя еще раз. Пришлось положиться на соседа.
– Ну а кто у вас тут еще Суслин? – решила она надуть губки.
– Так Вовка только. А куда он запропастился? Катька! – гаркнул в комнату сосед, и на пороге тут же показалась невысокая толстенькая женщина в засаленном халате. – Катьк, чой-то я в последнее время Вовку Суслина не вижу? Куда эт он слинял?
Катька хмуро уставилась на мужика и покрутила возле виска пальцем.
– Э-эх, совсем умом долбанулся со своей водкой, гори она ясным огнем! Вовку он вспомнил! А кто на его поминках ужрался так, что холодильник Катюшей звал? Нету Вовки, помер!
– Так это Вовка был, что ль?! – поразился мужик. – Вот незадача! Слышали, барышня, помер он.
Катя уставилась на Киру и с подозрением спросила:
– А вам чего?
– Я… понимаете… я в некотором роде… подруга Володи. Ну и… смотрю, что-то он ко мне долго не является, ну и… вот, решила навестить.
– Да уж, долго же ты смотрела! Езжай теперь на кладбище, навещай своего друга.
Кира испугалась, что двери сейчас захлопнут, и торопливо спросила:
– А вы не знаете, может, он дружил с кем? Очень мне хочется узнать про его последние дни, может, он вспоминал меня или передать что-нибудь просил?
– Ничего он не просил передавать, он же не знал, что его грохнут, – здраво рассудила Катерина и еще раз подозрительно взглянула на Киру.
Та старалась вовсю – поникла головушкой, пустила в глаза слезу и раза два всхлипнула. Соседка должна была догадаться, что теперь в жизни «подруги» никого не осталось, кроме бедного Вовочки. Разве только воспоминания его друзей. Она так и поняла, потому что, помолчав секунды две для приличия, брякнула:
– Он с Петькой Шариком да с Ереминым дружбу водил. У них, коль хочешь, поспрашивай.
– А где мне этого Шарика найти?
– Раньше он на первом этаже жил, а теперь съехал куда-то, на рынке толчется, то ли рыбой торгует, то ли курями. Сходи на рынок-то, тебе покажут его. А Еремин – не знаю, где проживает, он уж тыщу лет в наш двор приходит, еще мальцом сюда зачастил, а уж где прописан – это мне без надобности. Правда, после того, как Вовку прижучили, его здесь не видел никто.
Тут ожил сосед и прогудел басом:
– Так его посадили, говорят! И не после Вовкиной погибели, а еще раньше. Ты сама вспомни, был он на кладбище? Нет! Вот я тебе и говорю – его еще раньше за решетку усадили.