Танец с Тенью
Шрифт:
Выбрала пастельно-фиалковое строгое матовое платье-футляр. Фыркнула, заметив на полке белье. «Что, интересно, жена бы ему сказала?»
Ничего бы Павлу жена не сказала, Он был надежен как скала и верен семье — бесконечно.
На столике у зеркала лежала еще одна записка: «А вот это — обязательно». Она накрывала изящный серебряный браслет с подвешенными на него витыми цветочками-колокольчиками. Филигранно, очень красиво. С удовольствием надела на правую руку. Замок на браслете был для левши. Павел отлично помнил эту ее особенность.
Вдруг она отчетливо почувствовала страх. Нет, сама Венди не испугалась. Странно. Так ощущают запах обеда в соседней квартире — трудно понять, что именно готовят соседи, но по запаху можно четко определить, «вкусно» или «невкусно».
Запах страха. Его след. Очень странное чувство.
Замерла на пороге, обдумывая.
— Поймала?
Ди вздрогнула всем телом, точно это ее поймали на месте преступления. Обернулась. В нескольких шагах сзади, в арке входа в «правые» апартаменты, стоял Павел. Свежий, гладко выбритый, судя по влажной челке волос — вполне успевший принять душ. В безупречно серой рубашке с коротким рукавом и таких же брюках.
— Пока ты скреблась в ванной, я прокатал три дорожки в бассейне, там душ. Ну и переоделся. Ожидать от тебя оперативности было довольно наивно. Так что ты сейчас ощутила?
— Я… не знаю, как это назвать. След, словно запах. Эмоции. Страх? Теперь я могу сказать точно — это не запах. У меня… нос заложен, запахов я сейчас не чувствую.
— Волшебно. Попробуй еще раз. Сосредоточься, закрой глаза и потянись к следу.
Ди опустила руки. Закрыла глаза, отпустила разум, заставив себя не задумываться над ощущениями. И почувствовала. Решительность, словно желание довести до конца начатое дело. Потом короткий всплеск ужаса и нарастающий страх. Несколько секунд — и нахлынувшие вдруг облегчение вкупе с благодарностью и… восхищением?
Такие острые эмоции, словно она сама это все пережила, не понимая ни причин, не последствий.
— Ну как?
Подошедший ближе Канин был очень серьезен, даже строг.
— Так… странно.
— Давай я сейчас опишу на листке короткое событие, произошедшее у этой двери полчаса назад. А потом ты опишешь то, что тут поймала. И мы сравним.
— А зачем писать?
— Чтобы ты не решила вдруг, что я хитрю, сочиняя эту историю по твоим словам. Идет?
— Но…
— Тебе вредно так много думать. Ди, ну что мне делать с твоей птичьей головой?
— Может, тебе проще туда залезть и самому все увидеть?
— Не мухлюем, мне нужен чистый эксперимент.
И Паша протянул ей листок, исписанный его безупречным почерком, явно приготовленный заранее.
— Читать будешь потом. А сейчас говори.
Конечно же, оба описания произошедшего перед дверью сошлись с точностью до минуты.
Приходил Леонид. В виде кота. Хотел что-то передать Ди. Паша ему открыл, до икоты напугал, потом рассказал, что все его гномские проделки они с Ариной обсудили
Он был так рад, что обратился было в гнома, собравшись голышом бежать в Гурзуф, но Паша такого непотребства не допустил, и недо-гном поскакал обратно в рыжей шкурке, задрав хвост.
— А теперь пойдем, Ди. Скоро прибудет Корвус, а у нас есть еще пара дел. И зачем ты так вырядилась?
Венди даже споткнулась. В ответ на ее бурно выразившееся изумление Канин рассмеялся.
— Если бы ты отодвинула соседнюю створку, нашла бы вполне удобные вещи. У тебя еще есть десять минут — советую переодеться. На шпильках и в этом прикиде наше дело может…
— Я поняла. Сейчас буду. Вот почему ты мысленно мне все не рассказал?
— От ментального управления ты глупеешь просто на глазах. Не привыкай. Или — отвыкай. Небось привыкла к Леру в голове, теперь вон — не знаешь, с какой полки носки взять самостоятельно. Брысь!
И она ускакала, на ходу сбрасывая туфли.
Уже спустя четверть часа они торопливо спускались по вырубленным в камнях ступенькам, ведущим прямо к морю.
Ди с ужасом представляла себе, как бы она тут прыгала в узком и коротком платье на шпильках. Она так была увлечена этими мыслями, что не заметила остановившегося впереди Канина, влетев с разбегу в его спину.
«Ты все-таки куда больше гусыня, нежели сова». Снова он вошел в ее мысли, предварительно предупредив ощущением легкого дуновения ветра.
Да, разговаривать громко тут не стоило. Они шли бесшумно — две темно-серые фигуры, даже белобрысую макушку Ди Канин прикрыл серой шляпой.
Спустившись на гальку пляжа, резко повернул направо, прыгая по камням берега. Так они прошли еще метров двести.
Ди сосредоточилась на том, чтобы не свернуть себе шею в темноте и не свалиться с неустойчивого камня.
— Стоп. А вот теперь — откройся и ищи. Как тогда, у двери. Возьми след. Да не сопи ты носом, я не прошу нюхать. Чувствуй.
Это было трудно. У запыхавшийся от скачки по камням Ди плохо получалось переключиться. Пыталась. Раз за разом. Ничего.
— Есть?
Покачала головой, закусив губу.
— Нет.
— Ты браслет не снимала?
— «Если твой куратор выдал тебе артефакт, снять его имеет право только куратор» — я отлично помню инструкции.
— Это я в тебя хорошо их вбил. Ты какой рукой дверь в номер открывала?
— Правой. Все двери этого мира делаются для правшей.
Он задумчиво посмотрел на протянутую ему руку с поблескивавшим в лунном свете браслетом.
— Попробуй притронуться к камню.
Она присела на корточки, осторожно приложив ладонь к еще теплым камням.
И тут же покачнулась, сносимая потоком внезапно нахлынувших чувств.
Страх. Ужас. Беспомощность. Боль. Люди, их было много, они страдали, и бурный поток нахлынувших на Ди эмоций накрывал ее с головой, словно огромной волной.