Танец смерти: контрабандисты и загадочные убийства. Часть 1

Абаринова Вероника

Оно былы светло-синего цвета, без рукавов, с пышной юбкой из шифона. Его верх завязывался вокруг шеи, формируя бант. Маргарита Ивановна была довольна тем, что ей удалось достать такую потрясающую вещь для любимой дочери.

— Ого, спасибо, мам!

Взяв обновку, Елизавета покрутила ее в руках.

— Это еще не все, — с загадочным видом проговорила она. — У меня к нему еще есть шляпка.

— Какая еще шляпка, мам? — удивленно спросила Лиза.

Они вышли из комнаты, и в гостиной Елизавета увидела отца, который с упоением покрывал лаком свое новое творение. Сколько она себя помнила, у него всегда было одно

любимое хобби: вырезать из дерева модели старинных кораблей. Большинство из них он раздавал детским домам, и лишь немногие оставлял себе. Когда-то, эти удивительные миниатюрные фрегаты были её самыми любимыми игрушками.

Примерно в то же время она впервые увидела фильмы "Алые паруса" и "Граф Монте-Кристо", которые оставили неизгладимый след в её душе. Она мечтала о далеких странах, прекрасных принцах и средневековых замках. Именно тогда у неё родилась идея стать картографом, но семья не одобрила эту идею.

Елизавета успешно окончила школу и, по настоянию родителей, поступила в престижный Институт Искусств. На втором курсе её увлечение картографией привело её к новому направлению: она устроилась ассистентом в музей города, где занималась восстановлением старинных карт. Этот выбор она сделала самостоятельно, отказавшись от помощи отца. Однако, столкнувшись с суровыми реалиями жизни, вскоре, из-за возникшего недопонимания в отношениях с коллегами, на профессиональной почве, ей пришлось уйти из музея.

После окончания учебы, благодаря поддержке отца, она получила место в крупной международной мастерской, специализирующейся на коммерческой реставрации. Там она занималась анализом и реконструкцией древних чертежей и планов, ландкарт, воссоздавая утерянные детали и внося их в цифровую базу данных. Проработав в мастерской год, Елизавета поняла, что мир вокруг меняется стремительно. Но воспоминания о первом кораблике, вырезанном её отцом, оставались неизменными.

Шли годы, менялись времена, и многое осталось позади, но лишь одно сохранилось неизменным — ее отец Анатолий Куш никогда не забрасывал свое любимое дело. Ей часто казалось, что это его островок спокойствия, в бушующем море страстей.

— Ты меня подбросишь до аэропорта? — спросила Елизавета, полюбовавшись на его новый фрегат.

Отставной полковник, а сейчас успешный бизнесмен, на пенсии, лишь улыбнулся в ответ. Это было его тихое согласие. Вместе они дожидались маму и её новую итальянскую шляпку.

В аэропорт они прибыли с запасом времени, а всё благодаря усилиям мамы. Подаренная шляпа, никуда не помещалась, запихнуть ее в чемодан можно было, только сломав пополам, чего Маргарита Ивановна бы ни за что не простила. Когда они припарковались у терминала, в суматохе чуть не забыли её в машине. Только у входа в аэропорт Лиза осознала это и, покраснев, поспешила обратно к автомобилю.

Елизавета мучилась с подарком мамы всю дорогу, пытаясь пристроить его хоть как-нибудь. Она, прикрепила непослушный головной убор к ручке чемодана, и не переставая бросала в его сторону раздражённые взгляды. Отец, наблюдая за этой неравной борьбой не мог удержаться от смеха. Перестав смеяться он взял её за руку, и сказал:

— Лизочка, дочка, когда прилетишь, не забудь мне позвонить. Знаешь же, как я переживаю.

— Обещаю, папа, — улыбнулась она, поцеловав его в щеку.

Они продолжили путь к досмотровым воротам. После процесса регистрации

Лиза заметила своего отца, который, думая, что её взгляд устремлен в другую сторону, перекрестил её.

— К чёрту! — тихо прошептала она и водрузила шляпу на голову.

Сдав багаж, она решила зайти в магазин, чтобы купить наушники, свои она забыла дома. Елизавета мечтала о спокойном полёте с любимой музыкой в ушах. Но внезапный порыв ветра открыл автоматические двери магазина, сорвав с её головы упрямую шляпу. Лиза бросилась за ней, но в следующее мгновение её голова закружилась. Она почувствовала, как ноги подкашиваются, и только успела опереться о витрину, прежде чем потеряла сознание. Мир вокруг стал размытым и неясным, и вскоре она окунулась в темноту.

Глава 39. Где-то на Орионе

"Человеку дается только то, что он может потерять." Федор Достоевский.

Елизавета медленно открыла глаза. Было раннее утро, и первые лучи солнца, проникая сквозь шторы, ласкали её своим теплом. Под головой ощущалась мокрая подушка. Тело казалось свинцовым, и каждый мускул отдавал болью. Этой ночью ей впервые приснился кошмар: кто-то неумолимо гнался за ней.

Оглядевшись, она увидела бревенчатый потолок и почувствовала запах трав и лекарств.

— Госпожа, какое счастье, что вы пришли в себя! Вы были без сознания три дня! — раздался голос у её кровати.

— Три дня? — прошептала Елизавета, пытаясь приподняться.

— Осторожно! Доктор настоял, чтобы вы пока не двигались, — быстро ответила девушка.

Елизавета почувствовала, как у неё кружится голова. Перед глазами появились темные пятна. Она ощутила резкий приступ боли.

— Доктор? Где я?

— Вы в больнице. Вы — настоящее чудо, госпожа. — Глаза девушки были полны слёз и страха. — Доктор упоминал о каком-то проклятии, сказал, что на вашем теле следы этого зла. Я сейчас позову его.

«Проклятие? Но почему?» Елизавета пыталась соединить обрывки воспоминаний, но всё напоминало разрозненные фрагменты пазла.

Лиза удивилась тому, что её называли "госпожой". Пронзительный холод окутал её тело, словно зимнее дуновение ветра. На руке, выглядывающей из-под одеяла, обнаружились странные шрамы.

«Неужели все тело покрыто ими?» — с тревогой подумала она.

Елизавета вспомнила слова девочки про проклятие и попыталась вспомнить, когда и как она могла получить их. Однако все воспоминания были словно в тумане. Каждая попытка вспомнить детали приводила к резкой, пульсирующей боли в голове, гудению в ушах и мучительной мигрени.

Видения из прошлого мелькали перед её внутренним взором, словно выцветшие кадры старого кино, моментами исчезая, затем вновь проявляясь. Ей было трудно припомнить, что случилось после приезда в аэропорт. В её памяти осталась лишь дымка. Отчетливо всплывал лишь образ какой-то женщины, но он был размытым и нечетким.

Елизавета погрузилась в свои мысли, пытаясь уловить ускользающие воспоминания. Она припомнила величественное дерево, крона которого словно сливалась с закатным небом. Ночной прохладный воздух касался её кожи, заставляя её невольно поёжиться. Она встала, и куда-то пошла. Но что было дальше? Воспоминания как будто обрывались на этом месте, оставляя её в растерянности.