Танец страсти
Шрифт:
При этом они оба понимали, что он не сказал ничего такого, что было бы слишком забавным.
Затянувшееся молчание не заметили, по всей видимости, ни Том, ни Сильвия, поскольку неотрывно смотрели друг на друга.
Зато Генерал и Дейзи, наблюдавшие за обоими, обменялись друг с другом красноречивыми взглядами.
– Я схожу за пилой, Том. – Генерал прервал молчание. Это прозвучало как предупреждение.
– Пила? – рассеянно переспросил Том, с трудом оторвав взгляд от Сильвии.
Сильвия наконец тоже отвела взгляд от Тома и, слегка наморщив лоб, стала
– Пила, Том. Чтобы освободить Дейзи, – терпеливо пояснил Генерал. – Я принесу ее. Ты можешь ознакомиться с почтой, которая ждала тебя, пока ты отсутствовал. А вы, мисс Шапо, позовите, пожалуйста, девушек. Мы продолжим репетицию. Если ты не возражаешь… Том?
Еще порция иронии от Генерала.
– Никаких возражений, – довольно бойко отозвался Том.
Не проронив ни слова, мисс Сильвия Шапо повернулась, чтобы уйти. Том смотрел на нее. Смотрел, как соблазнительно покачиваются ее очаровательные изящные бедpa в пиратских панталонах, как элегантно расправила она плечи, а на поясе поблескивает пиратская сабля. Шагая в кабинет, Том тихонько напевал:
Сделай выпад шпагой, парень, Сделай выпад шпагой, Ждет тебя награда, парень, За дерзость и отвагу.
Когда Сильвия открыла дверь в уборную, на ее губах все еще играла улыбка после разговора с Томом Шонесси.
Девушки теснились возле столика Молли. Молча, плечом к плечу, словно собрались вместе, чтобы защититься от чего-то неведомого и опасного. Сначала Сильвия решила, что причина их настороженности заключается в ней. Ей хотелось поднять руки над головой, чтобы показать, что она безоружна и пришла с миром.
Но в конце концов Сильвия поняла, что девушки несколько обескураженно рассматривают что-то на столике. Сильвия на цыпочках подошла поближе и увидела…
Девушки «Белой лилии» нередко получали от поклонников цветы. Это могли быть и роскошные безупречные букеты из оранжереи, и более чем скромные букетики из цветов, сорванных в пьяном восторге с клумбы неподалеку от театра. Но эти цветы…
Это был умопомрачительный букет.
Красные розы, переплетенные лианами и плющом, огромные, величиной с сердце каждая, казалось, дышали и пульсировали. Длина их стебля могла бы соперничать с ростом двухлетнего ребенка. От них исходил пьянящий аромат, и казалось, что их задача – одурманить этим ароматом любого, кто приблизится к ним хотя бы на несколько шагов.
– Боже, Молли!
– Там есть еще и шкатулка! Маленькая шкатулка в букете!
Молли схватила шкатулку, бросив на Сильвию торжествующий взгляд, вместе с такой же улыбкой. Туалетный столик Сильвии был пуст, в то время как на других можно было увидеть хотя бы какую-нибудь безделушку, а то и несколько.
Девушки, не спуская глаз, завороженно следили, как Молли открывает крышку шкатулки. Шесть пар глаз засверкали, и раздался восхищенный вздох, когда Молли извлекла содержимое шкатулки.
Перед взорами восхищенных девушек предстали два гребня для волос, украшенные настоящими жемчугами и сапфирами. Даже
Жемчуга и сапфиры цвета светлой кожи Молли и ее глаз. Несомненно, как только эти гребни окажутся в ее каштановых волосах, Молли можно смело сравнивать с королевой. Это был еще один стратегический подарок.
Молли приложила гребни к волосам и посмотрела на себя в зеркало. Стало ясно, бравада и уверенность, определявшие ее состояние мгновение назад, только что пошатнулись и стремительно исчезают.
Пожалуй, Сильвия понимала, какие чувства сейчас может испытывать Молли. Подарки Этьена со временем становились дороже и великолепнее. Когда она примеряла меховые шубки, вынимала из изящных коробочек изысканные драгоценные украшения, изготовленные специально для нее, рассматривала другие вещи, свидетельствующие о его состоятельности, она чувствовала себя одновременно и значительной, и совсем ничтожной.
Рука Сильвии непроизвольно потянулась к запястью другой руки. Она незаметно прикоснулась к нему, словно хотела удостовериться в отсутствии чего-то, и быстро отвела взгляд от отражения Молли в зеркале.
– Все это тебе поднес новый ухажер? – спросила Лиззи. – И когда же мы сможем его увидеть?
– Он был в театре только два раза. И каждый раз занимал закрытую ложу. – Молли старалась выглядеть важной, однако в ее голосе сквозило благоговение. Если не страх. Ложи театра, это знали все, были дьявольски дороги, и только весьма состоятельные мужчины, чтобы сохранить инкогнито, могли себе позволить их снять. Во время представлений занавеси там всегда были опущены. – После представления он посылает своего человека за мной. Этот господин не просто хорош собой. Он так же красив, как истер Шонесси. На лицах девушек появилось скептическое выражение. Неужели такое возможно?
– Он вполне может быть каким-то герцогом, – настаивала Молли. – Он поцеловал меня всего лишь один раз. Сюда. – Она показала на румяную щечку. – Он спрашивает обо всем. Например, как я провожу день. И внимательно слушает, когда я рассказываю. Говорит, что хочет должным образом поухаживать за мной.
В комнате воцарилось молчание. Каждая девушка пыталась уяснить для себя, что означает «ухаживать должным образом».
– …сделай выпад шпагой, парень, сделай выпад шпагой… В кабинете на столе, поверх плана «Джентльменского эмпориума», Том нашел послание, о котором упомянул Генерал. Том без труда узнал и печать, и почерк. Слегка нахмурившись, он вскрыл конверт.
Прочитав первую же строчку, он перестал напевать песенку и с минуту смотрел на письмо, испытав нечто похожее на шок. Том с удивлением отметил, что ему стало гораздо труднее выходить из подобного состояния, чем это случалось раньше.
Ему часто приходилось рисковать. Вероятно, риск – это то, что для него предначертано природой. Все равно что дышать. Том довольно быстро оправлялся от разочарований, если таковые случались. И на этот раз он не позволил себе отчаяться, хотя и понимал, что сейчас на кон поставлено слишком много.