Танец судьбы

claim

Неожиданно музыка смолкла. С нас сняли темные одеяла и накрыли одним большим белым семейным пледом. Шаман нараспев прочитал молитву и бросил в костер сухую траву, которая вспыхнула белым дымом, унося в небо все неприятности, горести и заботы, очищая наши души, открывая и соединяя их навеки. В этот момент я действительно поверил, что ничто на свете не сможет разъединить меня с любимой и единственной избранницей, предназначенной самой судьбой.

***

Несколько дней мы провели в резервации, а потом я познакомил «дважды» законную супругу с моей семьей.

Эсми

приняла Беллу как родную дочь, радуясь, что я, наконец, нашел спутницу жизни, а вот от откровенно разглядывающих взглядов Эмметта и даже Карлайла, мне хотелось схватить любимую и увезти на край света. Не думал, что буду ревновать свою красавицу-жену к отцу и брату, но именно так и произошло.

Впрочем, вскоре мы вернулись в Лос-Анджелес. Перенося на руках Беллу через порог нашего дома, я подумал, что впереди нас ждет безмятежное счастье и никак не ожидал, что последующие недели превратятся в кошмар.

Я хотел во всем быть идеальным, поэтому решил подготовиться к будущим «недомоганиям» беременной супруги. Уже на следующий день в доме появился запас лимонов и мятного чая – всем известно, что это лучшее лекарство во время утренней тошноты. И еще я выяснил адреса всех круглосуточных магазинов в округе – вдруг Белла в три часа ночи захочет апельсинов или мороженного.

Проштудировав всю литературу по беременности, я был готов к любым неожиданностям.

Но любимая в очередной раз удивила меня.

У нее не было токсикоза! Ни тошноты, ни головокружения, ни перепадов настроения, и даже просьбы в три часа ночи принести ей необычное лакомство я так и не дождался.

У меня стали закрадываться сомнения, что супруга вообще беременна, и я не принимаю желаемое за действительное. Даже то, что все анализы были положительными, не могло окончательно убедить меня. Белла продолжала учиться, работать и вести домашнее хозяйство, как будто не носила под сердцем малыша. Наоборот, сил и жизнерадостности у нее даже прибавилось, а улыбка не сходила с лица моей красавицы-жены весь день, и даже во сне она продолжала загадочно улыбаться, шепча что-то про бантики и косички.

Мои сомнения длились до тех пор, пока однажды, проснувшись рано утром, я не обнял мирно спящую супругу, притягивая к себе. Когда моя рука легла на обычно плоский животик Беллы, то через шелковую ткань ночной сорочки я почувствовал небольшую выпуклость. Улыбка невольно расплылась на моем лице, когда я осторожно провел пальцами по едва заметно выпирающему бугорку. Тепло согрело самые потаенные уголки души и, наконец, поверив, что скоро стану отцом, я чуть слышно прошептал, обращаясь к ребенку:

– Доброе утро, наследник! Что бы ни говорила твоя мамочка, но я уверен, что ты мальчик. Ты уж не подведи меня, а потом мы с твоей мамой подумаем и о сестренке. Ты будешь водить ее в школу, защищать, помогать с уроками, а затем мы оставим всех девчонок дома и пойдем с тобой на бейсбол!

Я продолжал нежно гладить животик спящей супруги, а мысленно был далеко, представляя, как мой сын сделает первый шаг, скажет первое слово или будет учиться кататься на

трехколесном велосипеде. Потом в моих мечтах появилась Белла, вновь беременная, но уже нашей дочерью. От этой картинки захотелось взлететь, счастье буквально переполняло меня. Я покрепче обнял любимую и прошептал, нежно целуя в макушку:

– Я люблю тебя…

***

Последующие месяцы промелькнули незаметно. Когда-то мне мечталось, как мы с Беллой спорим, в какой цвет красить стены в детской комнате, и как мы вместе выбираем коляску для малыша. Все так и произошло – после долгих препирательств и взаимных убеждений комната получила светло-голубые обои, и синяя коляска тоже была куплена заранее.

Эдвард-младший родился точно в срок, но вот те двенадцать часов, что я провел рядом с супругой в роддоме, стоили мне всех нервных клеток и сократили жизнь на несколько лет. В тот момент, когда врачи положили мне на руки новорожденного сына, я поклялся, что ни за что на свете не заставлю Беллу пройти через муки родов еще раз. Все, что угодно, лишь бы не видеть, как любимая женщина кричит от боли, рожая твоего ребенка.

Впрочем, не прошло и двух лет, как однажды вечером Белла, сияя улыбкой, вошла в мой кабинет и, присев в кресло, хитро посмотрела на меня. Мне бы сразу заподозрить что-то неладное, но я не ожидал подвоха.

– Эдвард, я тут подумала, что нашему сыну нужна младшая сестренка, - невинно произнесла она.

– Зачем? Ему и так хорошо, - отрываясь от бумаг, ответил я.

– Ему хорошо, но чтобы ребенок не вырос эгоистом ему надо научиться делиться и заботиться о ком-то. Братик или сестричка отлично подойдут на эту роль.

– Давай купим собаку или хомячка, - предложил я.

– Хомячка и собаку мы тоже купим, но что делать с сестренкой или братиком? – прищурив глаза, улыбнулась она и помахала белой палочкой, издалека похожей на градусник.

– Это то, что я думаю? – спросил я, когда до меня, наконец, дошло, что именно она держит в руках. Белла кивнула, а я, застонав, откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза рукой.

– Как это возможно? – После рождения сына Белла начала принимать таблетки, и я был уверен в их надежности. Не то чтобы я не хотел второго ребенка. Даже очень хотел, но я еще слишком хорошо помнил рождение первенца, и ту боль, что пришлось перенести моей жене.

– Ну, знаешь, пестики, тычинки, - услышал я ее хихиканье, вырвавшее из воспоминаний. Эта хитрюга повторила мои слова.

– Белла! – взвыл я.

– Ну, забыла я взять таблетки, когда мы ездили погостить к твоим родителям! Вернее, они закончились. Новый рецепт я взять не успела, а потом, когда мы вернулись, закрутилась на работе. А сегодня пошла за новым рецептом - и вот! – Белла протянула мне тест с двумя полосками. – Ты не рад? – осторожно спросила она.

Глупая улыбка расползлась на моем лице. Я был не просто рад, я был счастлив, что у нас будет ребенок, но еще больше я был рад, что мне не пришлось просить об этом Беллу. Я никогда бы не решился даже заикнуться о втором ребенке.