Танец В Небесах
Шрифт:
– Прав-то прав, но вот… надумал я сказать им правду… - Джас вздохнул, -…не думаю, что оба смогут простить, но и держать их в неведении не могу.
– Мудрое решение - ты прав, степняк. Они должны знать, особенно, мальчик, ему с твоей помощью наводить порядки в твоем доме, степи вашей. Ох, скажу я твоему слабаку отцу много колючих слов. Ну, степняк, пусть тебе Великий Путник подскажет, что и как сказать своим дорогим!
Джас решил начать с Вильи, тут он не сомневался, она сразу скажет - Ненавижу!
– был к этому готов, а вот сын… здесь было сложнее - рвалось
Знаками показав Вилье, что хочет поговорить, взял дощечку, присел на камень и, судорожно выдохнув, как в озеро с ледяной водой прыгнув, написал:
– Хочу признаться - я тот самый степняк-Джас, что сломал тебе жизнь тогда.
Вилья прочитала, явно не поняла, прочла ещё раз, недоуменно посмотрела на него:
– Но, тот же был молодой… как лихв - жестокий, ты - другой!
Джас написал:
– Годы рабства состарили.
Вилья помотала головой:
– Я не знаю, что сказать, мне надо крепко подумать, не могу сопоставить того, ненавистного степняка и этого, спасшего моего сыночка. Привыкла я, что ты рядом с ним, надежный такой!
– Она опять повторила: - Мне надо подумать!
Джас кивнул, осторожно поцеловал её ладошку и пошел к сыну.
А вот тут была мгновенная реакция - Сай вскочил, взяв его за грудки, закричал:
– Ты?? Лихв проклятый, мамочка из-за тебя… ненавижу… - он выкрикивал в лицо Джасу все свои обиды и горечь от своего невеселого детства.
Джас не сопротивлялся, выслушивая все, что заслужил, а у сыночка, совсем как у него, появилась краснота в глазах.
– Уходи, видеть тебя не могу, ты мерзкий!
Он оттолкнул от себя Джаса, тот вздохнул, повернулся и побрел куда-то в горы. Вот и закончилась его невеселая жизнь, одарившая его напоследок нежданным горько-сладким счастьем. Он неспеша уходил, все дальше удаляясь от места стоянки, равнодушно поглядывая на приближающиеся горы, размышляя при этом:
– Здесь? Нет, упаду и буду валяться, зачем кому-то видеть? Надо повыше, чтобы никто кроме лихвов и не нашел.
Сай подлетел к Симу:
– Сим, Сим…
– Знаю все, малыш, знаю, ты не прав!
– Как неправ? Этот гад мамочку, меня…
– Тише, это было давно, сейчас в тебе детские обиды взыграли, а посмотри с другой стороны - не будь этого степняка, ты бы не родился.
– Да как мы жили?
– возмущенно начал Сай.
– Неплохо мы жили, бедновато, но в любви, Юнчи нас безумно любит, мамочка наша, пусть и далеко была, тоже любила, а Джас? С месячного возраста ощущал возле себя только ненависть, мать мгновенно выгнали, маленького били, шпыняли…
– Ты мне этого не говорил!
– растерянно протянул Сай.
– А эти пятнадцать лет без языка и без всего остального, ты же сам ужасался его шрамам. Почему, думаешь, он постоянно в любую жару не снимает рубаху? Да на его тело страшно смотреть, весь исполосован. Тебя хоть раз обидел?
– Нннет!
– Так почему ты позволил себя вести, как дитё неразумное? Он же над каждым твоим и мамочкиным чихом трясется. Изуродованный, другой бы или ещё злее стал, или побирался ходил где,
Сим замолчал, прислушался к чему-то и резко вскочил:
– Решай быстро, нужен тебя степняк, или же минут через десять он улетит.
– Кккуда улетит, у него же нет крыльев?
– не понял Сай.
– Вниз, со скалы.
– Ккак?
– Сай вскочил.
– А я, а мы?
– Вот я про это тебе и толкую, он же преданней любого пса для нас. Я его все это время проверял и перепроверял - у нас впереди много всякого дерьма разгребать предстоит, а ты самого верного своего … Решай!
– Сима, да как же? Я… я не хочу, чтобы он уходил… - обреченно выговорил Сай.
– Бежим!
– сорвался с места Сим.
Джас не спеша, стараясь ставить ноги на небольшие уступчики, лез на высокую скалу. Прежде чем залезть, он внимательно огляделся: скала, как одинокий зуб, торчала на края большого оврага, дна которого не было видно.
– Подходяще!
– кивнул сам себе Джас и полез, надеясь не сорваться раньше времени - ну не хотел он, чтобы его труп кто-то из людей нашел.
Упарился Джас, сил совсем не оставалось, вершина скалы была уже недалеко, только силенки было мало -сказывалось недавнее ранение. Рана открылась, начала кровоточить, но он, не обращая внимания, полз, как сонная муха, подбадривая сам себя:
– Ещё чуть-чуть, и будешь ты свободен от всего…
До вершинки оставалось чуть-чуть, силы все убывали.
– Великий, - взмолился Джас, - помоги мне, прошу. Дай силы уйти достойно, а не валяться у всех на виду переломанной кучей! Прошу всего лишь чуть-чуть - доползти до вершины!!
Но глух был Великий. Джас тоскливо подумал:
– Эх, даже в такой малости тебе отказано!
– а с вершинки появилась рука, знакомая до мельчайших подробностей, рука сына.
– Хватайся, быстро!
Джас замер.
– Зачем? Не хочу!
Загрохотал, оглушая его, в голове гневный голос лабиса:
– Слабак, сына хочешь оставить на растерзание свои степным лихвам? Цепляйся, быстро!!
Джас обреченно вздохнул и потянулся к руке сына, боясь, что он не сможет его удержать, весу-то в нем больше, чем в сыне. Но сына держал Сим, вдвоем, пыхтя и кряхтя, они втащили Джаса на небольшую, как бы специально срезанную вершинку скалы.
Джас обессиленно растянулся на камне, Сай с тревогой смотрел на него: умученный, с проступившей кровью на рубахе, весь поникший, с потухшим взглядом… отец …Таким Сай не видел его ни разу.
– Зачем?
– спросил Джас, зная, что Сим его слышит.
– Затем! Мальчику нужна защита, кто спину закроет - Айн? Людиг? У Айна силенок не хватит, Людиг? У него и без степи дел хватает, твой сын - вот и оберегай его!
Джас сглотнул, сын, не глядя на него, протянул маленькую фляжку с водой:
– Выпей вот!
Помолчал, потом сказал:
– Я поступил как маленький! Я не хочу… - он опять помолчал, потом как-то отчаянно сказал.
– Не уходи! Ты мне нужен… как учитель!
Джас сказал Симу: