Танго на треснувшем зеркале
Шрифт:
И, сделав лицо насколько возможно безмятежным, посмотрела в упор на вопрошающего.
— Да, — изображая рассеянность, открыла сумку, заодно обернув ее шлейку вокруг левой руки. Загремели ключи, зеркальце, мелкие детали. — Ой, куда же я ее дела? — растерянно похлопала себя по карманам. — А вот! — еще мгновение, и в моей свободной руке материализовался электрошокер.
— Вот сука! — тень резко приблизилась, на меня дохнуло перегаром, смешанным с остатками табака и блевотины. — Сумку сюда гони! Быстро!
Хорошо, что не побежала. На это и был его расчет.
Я молча, скорее для вида, отступала назад и гопник, совсем потеряв терпение, двинулся в мою сторону.
— Сумку! Быстро! — просипел он, выплескивая в пространство неповторимое амбре.
Молниеносно коснуться незащищенной кожи грабителя и дернуть крючок. Или дернуть крючок и прикоснуться? Я лихорадочно вспоминала, как правильно обращаться с электрошокером. Но память отказывалась вспоминать те пару минут, когда нас инструктировали премудростям усмирения буйных пациентов в полевых условиях. Егор тоже ничего не объяснил. Видимо, считал само собой разумеющимся умение пользоваться этим гаджетом.
Шаг назад…
Другой…
Гопник, сверля взглядом мою левую руку — я так и чувствовала, как скребут кожу волны нетерпения, — тоже сделал пару шагов ко мне. А я — полшага назад.
Нога попала в углубление, и не упала я только потому, что резкий толчок тряханул и потянул в другую сторону. Моя сумка уплывала из рук, и я изо все сил вцепилась в шлейку.
Теперь волны нетерпения стали гуще, а незнакомец с мощью трактора тащил сумку и меня, упирающуюся каблуками в землю, в свою сторону.
Позже я так и не смогла объяснить себе, зачем я уцепилась в этот ободравшийся кусок кожи, считавшийся сумкой. Почему было не отдать ее? Написала бы после заявление в полицию и делов-то. В сумке ведь ничего ценного не было.
Но эти мысли пришли потом, когда рациональное взяло верх. А сейчас же я, как кошка, удерживающая добычу, цеплялась и не отпускала.
Лицо гопника раскраснелось. Глаза засверкали в неистовстве, облако нетерпения превратилось в яростный шквал. Расстояние между нами неумолимо сокращалось, и до меня стал долетать запах нечищенных зубов.
Нет, это уже перебор! Я на мгновение остановилась и, поймав взгляд противника, полный ярости и нетерпения, как можно увереннее выдохнула:
— А ну ушел, и я тебя не видела! — сбиваясь с ровного дыхания, все еще не сдаваясь и удерживая сумочку.
Пальцы вспотели и начинали затекать. Онемение ползло выше и выше. Кожаная шлейка от пота противно поскрипывала на руке. Того и гляди соскользнет в лапы грабителя.
Незнакомец в ответ только оскалился. Он тоже знал, что время играет в его пользу. При дневном свете я наверняка бы увидела желтые прокуренные зубы. Но света было мало, и до меня очередной раз долетел протухший запах нечищенных зубов.
— Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому, — с максимальной яростью в голосе выдохнула я и изо всех сил рванула сумку на себя. Треск эхом разнесся по пустырю. Не успев осознать его источник, я обрушила всю ненависть на нападавшего. Этого было мало, ведь мысли не убивают. Сумка перешла
Вот он, удобный момент! Противник почти победил и теряет бдительность.
Приговаривая, как мантру, под нос «сейчас я дотянусь до тебя, алкаш поганый» — делаю рывок вперед. И, едва удерживаясь вертикально — каблуки на редкость плохая обувь для борьбы, — выбрасываю руку с электрошокером. Не понимаю, крючок нажат или нет. Неважно.
Адреналин электрическим разрядом пробежался по телу, поднимая каждый волосок вверх.
Сумка неожиданно оказывается в моих руках. Чудом удерживая равновесие, непонимающе смотрю на нее. Отвлекает только грохот падения тела на землю.
Замереть или бежать? Хочется второе. Невыносимо стоять на месте. Но я заставляю себя не спешить. Я ни в чем не виновата, это самооборона.
Сердце, несколько часов захлебывающееся в адреналине, больше не реагирует на мои выверты. И так бьется на пределе возможностей. Но до сознания медленно, слишком медленно доползает простая и страшная мысль — такого со мной еще не случалось. Не валила я живого человека вот так, на раз-два. И жар, цунами обрушивается на тело. Соленые капли неприятно щекочут кожу…
Бежать. Как можно скорее бежать. И ноги, не дожидаясь одобрения мозга, срываются с места.
Последнее, что вижу краем глаза, — скрюченную в позе эмбриона фигуру на земле.
Глава 17. О том, что если пустить события на самотек — жди кризиса
Пот лился по лицу, шее и противно скатывался за шиворот. Не обращая внимания на мерзкое щекотание, грохоча каблуками — кто бы мог подумать, что обычная земля будет так сильно резонировать, — я мчалась сквозь бурьян, хватавший за юбку, за кардиган и оставлявший на ткани сгустки колючек. Пустяки! Скорее! Поезд метро ждать не будет.
Сердце выпрыгивало из груди, когда я, судорожно хватая ртом воздух, оказалась у строения с заветной красной буквой «М».
Неприятность завершись, но я все еще не могла остановиться и прокручивала в голове минувшие события. Могла ли я поступить иначе? Все хорошо будет с грабителем? Поза, в которой он свалился на землю, мне совсем не понравилась. Медицинское чутье трезвонило о том, что нужно вызвать скорую.
Отойдя в сторону, я набрала номер коллег, продиктовала адрес и, наконец переведя дух, осмотрелась по сторонам.
Робкие косые взгляды, которые то и дело бросали в мою сторону прохожие, предвещали полную катастрофу с одеждой и макияжем.
Ну сколько можно глазеть! Ни разу не видели испорченный макияж на постороннем человеке? Психанув, я отошла в сторону, подальше от любопытных глаз. Надо отдышаться. И косметику стереть. Взгляд остановился на сумочке.
Оборванная шлейка волочилась по земле, а ручка, почти вырванная с мясом, забивала последний гвоздь в жизненном прогнозе этого предмета гардероба. Давно пора ей в мусор. Вот приеду домой, проверю все кармашки, тогда и выброшу, подвела я неутешительный итог.