Танго нуэво
Шрифт:
– Сейчас в моде «колониальный стиль», ритана Алисия, – Анхель галантно подал ей сумочку и предложил свой локоть опереться. Феола только нос сморщила. – Вам будет легко освоиться.
– Эти «зонтики» на голове – колониальный стиль? – фыркнула она. – Идиоты…
С каким бы удовольствием Анхель отвесил наглой малявке затрещину. А лучше две. И пинка бы выдал на десерт! Но – нельзя. Ее сестрица не оценит. И тоже, вон, смотрит с любопытством…
– Вас чем-то смущают эти шляпы, ритана Феола?
– В колониях ценят удобство, –
– То есть?
– Кушать человека любят. В гастрономическом смысле.
Алисия кивнула, подтверждая слова сестры. Действительно, на острове такую шляпку разве что дома носить. Или в карете.
– И что же носят в колониях, ритана?
Анхель даже чуточку заинтересовался. А вдруг?
Феола пожала плечами и взяла у одной из служанок кусок кисеи.
– Вот так…
Буквально несколько секунд – и вот белое легкое полотно скрыло волосы, лоб, плечи, осталось открытым только лицо. Но Феола ловко прихватила складку ткани заколкой, оставляя открытыми только глаза.
– И так можно. Особенно когда мошка. Или ветер дует из леса.
– Очень оригинально и свежо, ритана. Жаль, не будет пользоваться спросом в столице, – Анхель даже искренне расстроился. Он бы заработал на новой моде, но куда там! Не получится… Никто в столице по доброй воле так лицо закрывать не будет. Смешно даже…
Феола не расстроилась, вернула кисею обратно и тоже взяла шляпку.
– Будем мучиться дальше.
И первая вышла из дома.
Лоуренсио коснулся руки Анхеля.
– Спасибо, дружище. Феола у нас ребенок сложный…
– Думаю, мы в ее возрасте были не лучше, – пожал плечами Анхель. – Дети, что с них взять? Повзрослеет – поумнеет, а пока просто перетерпеть.
Феола скрипнула зубами, но промолчала.
Погоди, мы еще увидим, кто будет смеяться последним. Р-ребенок?
Какое там ателье?
Амадо с утра сидел и раскладывал карточки. Да, есть и такой метод. На каждой карточке пишется одно событие или факт, а потом их перекладывают в любой последовательности, чтобы посмотреть на результат. Иногда это дает очень многое… Иногда – нет, но зряшной работой карточки все равно не назовешь. Очень хорошо помогает структурировать мысли.
Кстати… и память тоже приятная. Дела после расследования надо сдавать в архив. А карточки Амадо оставлял себе. А что такого? Это же просто клочки бумаги… пробить в уголке дырочку, нанизать их на колечко, в нужном порядке, и положить в сундук. Так, для памяти. На старости лет будет что вспомнить.
Альба с утра ушла по магазинам. На какие деньги? Амадо не спрашивал. Отец дал, скорее всего.
У него сын растет. Его еще женить придется, на обзаведение ему выделить… у тестя просить? Или у отца? Внуки – это дети детей. И обеспечивать их должны ИХ родители. А не бабушки-дедушки.
Да, кто бы сказал Амадо лет пятнадцать назад, что он будет так рассуждать? Не поверил бы… что у него тогда мыслей-то было? Сопляк, одно слово. Даже не мужчина, а так… мужчина – принимает решения, несет за них ответственность. А сопляк – это другое, половые признаки есть, а ответственности за их использование нет. Вот и разница.
Альба ни о чем подобном до сих пор не думает – зачем ей? Ей и так неплохо жить на всем готовеньком.
Карточки недовольно зашелестели, намекая, что нечего тут отвлекаться.
М-да…
Драгоценности.
Некромант.
Убийство…
Амадо сгреб со стола карточки, сунул их в карман. Взял папку с рисунками малышки Веласкес. И отправился туда, где ему смогут помочь.
К сеньору Пенья.
Хосе Мануэль Пенья в это время был у себя дома.
От дел он года три как отошел – и, по меткому выражению Серхио, стал «кастрированным котом». Делать ничего не делает, но консультирует.
Правда, при сеньоре Пенья лучше было так не говорить. А то можно тоже стать… и нет, не котом. Но оторвут все ненужное и болтающееся. Не обязательно – язык.
Вот консультация Амадо и была нужна.
Сам он в таких украшениях не разбирался, с ювелирами на «короткой ноге» не был. А побеседовать бы надо. Но это лучше не с улицы являться, будь ты хоть трижды следователь.
Слуга, кстати, к нему отнесся без всякого почтения.
– Хозяин работает. Вам придется подождать.
Амадо и спорить не стал. Работает?
Это святое… романами сеньора Пенья вся Астилия зачитывается. И это еще мягко сказано. Любого, кто помешает его работе, поклонники и поклонницы разорвут на сотню маленьких клочков. Так что подождем…
Амадо выпил кофе, съел поданные ему сладости, душевно побеседовал с сеньорой Пенья, хотя и недолго. Сам хозяин появился где-то через сорок минут. Потянулся.
– Как я хорошо поработал… а для меня кофе найдется? Вы еще не все выпили, тан Риалон?
– Пока – не все. Но кофе уже остыл.
– И хорошо. Не люблю горячий. Что привело вас в мое скромное жилище?
– Дело, сеньор Пенья. Исключительно дело.
– Выгодное? Или полицейское?
– Не знаю, каким оно окажется для вас, сеньор. Если вас не затруднит поглядеть на эти бумаги…
Сеньор Пенья послушно взял рисунки.
– Прелесть какая…
– Эти украшения пропали в ночь убийства. И мне хотелось бы узнать о них подробнее. Что это такое, откуда…