Танго нуэво

Гончарова Галина Дмитриевна

– А человек?

– Не умрет. Но заболеет [6] .

– Для верности?

– Да, наверное, – прикинул Хавьер. – Проклятие активизируется, когда человек пьет из этой чашки… этих чашек. Плюс водоросли… ты их как почуял?

Амадо пожал плечами.

– Мне показалось, что оттенок у сахара не такой. Но я думал – показалось.

– Хорошее у тебя зрение, – проворчал Вальдес.

Амадо пожал плечами.

– Не жалуюсь.

После того, как он побывал в плену, тогда, на грани жизни и смерти, что-то в нем все же поменялось. Чувствительность,

что ли, появилась обостренная? Сам иногда не мог ответить. Но к примеру, когда Альба на ужине у знакомых отравилась рыбой, Амадо и сам ее не ел, и Альбу отговаривал. Вот не нравилась она ему. Хотя рыбу-меч не каждый день попробуешь, и даже не каждый год.

6

Такие водоросли действительно есть. К примеру, Alexandrium catenella. Есть и другие, но перечислять долго.

И с другими продуктами так иногда получалось.

Вот и сейчас он смотрел на кристаллики сахара и знал, что ему этого НЕ ХОЧЕТСЯ! Совершенно. Никак.

Только если привяжут и силком накормят.

Тан Кампос уселся за стол и обхватил голову руками.

– И что мы имеем? Кого-то, кто прошел в мой кабинет, наложил заклинание на чашки…

– Нет, – отрезал Хавьер.

– Нет?

– Мэрия обвешана талисманами и сигналками. Применение здесь некромантии заставит насторожиться всех храмовников в радиусе мили. Так что чашки взяли, вынесли, заменив на другие, подсыпали вам яд и ушли. И были они здесь минимум два раза.

– Почему?

– Потому что, тан Кампос, ваши чашки сначала надо было увидеть и подобрать такие же.

– Мои – уникальны. Я их лично заказывал у Габриэля Маркоса Гомеса.

– Адрес, пожалуйста. – Амадо уже приготовил блокнот. – А еще – кто убирает в кабинете, у кого есть ключи, кто был у вас в последние несколько дней…

– Издеваешься?

– Тан Кампос, убить вас не хотели. А вот вывести из строя – с гарантией.

– Хотя и странно, но согласен, – кивнул Хавьер.

– Странно?

– Наложили бы «Взгляд» третьего уровня… и яда не надо. С гарантией бы свалился.

– Карраско, третий уровень почуять легче. Сам подумай, те же сигналки.

Хавьер сверкнул глазами на Амадо, но промолчал. Зато не удержался Серхио.

– А яд?

– То же самое. Лечить бы стали, мигом бы обнаружили. А вот эту дрянь… это и рыбки можно неудачно покушать. Стечение обстоятельств – вот и все. Но дней десять, а то и больше вы, тан Кампос, были бы недееспособны.

– Осталось понять, кому и зачем это нужно, – вздохнул мэр. – Я так, навскидку вижу два варианта. Либо кто-то хочет занять мое место… я попадаю в больницу, а кто-то перехватывает вожжи и как следует прогибается перед королем. А потом и на мое место лезет.

– Хороший вариант, я тоже о нем подумал, – согласился Амадо. – А второй?

– Хуже. Должно случиться что-то такое, чему я бы помешал, а кто-то другой не станет. А спишут потом на меня.

– Могут даже не списывать, – отмахнулся Амадо. – Но да, согласен. Или в плюс, или в минус. Или кто-то хочет вас подсидеть, или кто-то хочет крупно напакостить. Осталось выяснить, что именно…

Хавьер кашлянул.

– Да? – повернулся

к нему Амадо.

– Знаю, – некромант впервые выглядел смущенным. – Понимаю, что глупости. Но… вот у меня полное ощущение, что проклятие на ту женщину в больнице – и на эти чашки накладывал один и тот же человек. Некромант. И тоже… мне кажется, что через артефакт. Доказательств у меня нет, кроме чутья, но вот ощущение – такое.

Амадо с ним спорить и не подумал.

– Отец говорил, что Карраско отлично учат.

Правда, потом добавлял: хоть и сволочи. Но вторую часть высказывания Амадо просто опустил в интересах дела. Хавьер поднял брови.

– Он это признал?

– Он же учился у старого Карраско… чего удивительного? Друга надо уважать, а врага тем более.

Хавьер кивнул. Ладно-ладно, он был в курсе той старой истории. Тетка Сарита рассказала. Когда узнала, что он смог устроиться в столицу, сама, лично, приехала к нему и рассказала. И про мужа, и про его дела, и про Риалона. Работать-то Хавьеру предстояло под его началом.

Нельзя сказать, что это добавило молодому Карраско симпатии к Эрнесто. Больше всех мы не любим тех, перед кем провинились. Но…

Было ведь! И слов из песни не выкинешь.

– Оставим историю в стороне, – вмешался Вальдес. – А нечего тут припоминать друг другу… работать надо!.. Вы мне сейчас хотите сказать, что Веласкесы и это – связаны?

Хавьер пожал плечами.

– Хочу. Говорю.

– Кто такие эти Веласкесы? – сдвинул брови тан Кампос.

Амадо замер.

Помотал головой, словно пьяная лошадь.

– Кто такие Веласкесы, кто такие…

Хавьер открыл было рот, но получил от Серхио «добрый» взгляд – и закрыл рот обратно. Мэр тоже промолчал. Разницу между идиотизмом – и осенившей человека идеей… может, и безумной, но вполне рабочей, он понимал. Управленец же…

Амадо тряхнул головой.

– Тан Вальдес, тан Кампос, а правда? Кто такие Веласкесы?

– Купец…

– Да нет же… я пообщался с матерью Вирджинии Веласкес. Она странная… неправильная, если хотите. Кто она? Откуда? Кто отец Вирджинии?

Серхио хмыкнул.

– Слушай, а вопрос правильный. Я его как-то не задавал, не пришлось к делу. Но и правда?

– Я видел детей Вирджинии. Я видел ее саму. Я видел ее мать. Они не похожи. Мать не такая, значит, и дочь и внуки пошли в отца. И они красивые. Моряк? Может быть, но как-то мне странно, – продолжил свою мысль Амадо. – Карраско, ты сможешь?

– Взять кровь у Вирджинии и ее детей? Могу. И что ты хочешь?

– Воззвать к духам родных. И посмотреть, кто отзовется.

Пусть Амадо и не был некромантом, но теорию он знал на «отлично».

Хавьер задумался.

– Если отец Вирджинии умер давно, он может не прийти. Лет за десять я ручаюсь, но вряд ли больше.

– Вот как хочешь, но у меня есть подозрение, что там нечисто, – вздохнул Амадо. – Попробуешь?

– Попробую. Сегодня же ночью.

Амадо кивнул.

– Вот и отлично. Дальше будем думать, когда что-то прояснится. А я пока схожу к сеньору Гомесу, узнаю, кому он делал чашки.

Хавьер подумал пару минут, потом снял с шеи кулон на серебряной цепочке. Обсидиановый кристалл в форме лезвия меча, оправленный в серебро так, что получался небольшой клинок, маслянисто поблескивал.