Танго Один
Шрифт:
— Она бросила его.
Марк подошел к жене:
— Откуда ты знаешь?
— Нет противозачаточных таблеток. Бритвы. Зубной щетки.
— Тебе надо было стать детективом, — пошутил муж. — Дурацкий она выбрала способ уйти от Дена.
— Можешь взять какую-нибудь одежду из комнаты Робби? — попросила Лора. — Мне надо кое-что сделать, о чем просил Ден.
Марк отправился в комнату Робби, а Лора спустилась по лестнице. Она открыла дверь кабинета, подошла к большой картине, висевшей над дубовым столом. На ней были нарисованы два парусника. Лора дотронулась
Старший инспектор Ричард Ундервуд застегнул плащ, толкнул дверь и вышел из отделения полиции на Паддингтон-Грин. По дороге он встретил двух детективов из отдела полиции нравов. На Харроу-роуд Ундервуд поднял воротник, защищаясь от ветра, который здесь дул всегда, независимо от времени года.
Он прошел мимо двух телефонов-автоматов старого типа. Их красные стены были исписаны номерами телефонов проституток. Третья будка стояла в полумиле от здания полиции, на Уорик-авеню возле канала. Ундервуд набрал код своей телефонной карточки, потом номер в Сент-Киттс. Ждать пришлось долго, и он уже было решил, что набрал неправильный номер. Наконец Донован ответил.
— Тебе лучше поторопиться, Ден, на карте только двадцать фунтов.
— Запиши на мой счет, жадный ублюдок, — бросил Донован. — Слушай, мне нужно узнать, что меня ожидает, если я вернусь в Соединенное Королевство.
— Ничего хорошего.
— Я серьезно, Дико. Мне необходимо приехать. — Он рассказал о том, что случилось.
— Черт, Ден, мне жаль.
Ундервуд знал Донована почти двадцать лет, и Вики Донован была не тем человеком, от которого можно было ожидать предательства.
— Вот что, мне надо знать, на каком я свете.
— Ты — Танго Один. Ничего не изменилось.
— С тех пор как я уехал, прошло, черт возьми, четыре года.
— Железная память. Они всем скопом набросятся на тебя, как только ты вернешься.
— Проверишь это?
— Если хочешь, Ден, конечно. Завтра позвоню тебе. Тот же номер?
— Нет. Я собираюсь прилететь в полдень.
— Твою мать, Ден! Не сходи с ума. Осторожнее, ладно?
— Не волнуйся, Дико. Я остановлюсь в Европе. Может, в Германии. Оттуда и позвоню.
— Просто помни про Интерпол. Ты самый разыскиваемый в Европе преступник.
— Все будет хорошо. И еще: я хочу, чтобы ты добрался до Вики и этого негодяя Шарки. Мне надо знать, куда они смылись.
— А не много ли ты хочешь?
— Я серьезно, Дико. Если они сбежали, я хочу знать куда.
— Не делай глупостей, Ден.
— Ты выполнишь мою просьбу?
Ундервуд вздохнул:
— Ладно.
— Спасибо, друг. Завтра поговорим.
Связь закончилась. Старший инспектор почувствовал тошноту и проглотил таблетку «Ренни».
Донован подошел к «мерседесу». Дойл открыл ему дверцу:
— Вы в порядке, босс?
Донован
— Куда едем, босс?
Пальцы Донована еще быстрее застучали по щитку, словно это помогало ему собраться с мыслями. Он прилетел в Сент-Киттс специально для встречи с колумбийцем, потом намеревался вернуться в Анквиллу, что ни на йоту не приближало его к Лондону. Нужно встретиться и поговорить с сестрой. И еще необходимо убедиться в доставке нескольких сотен килограммов колумбийского героина, который сейчас на пути в Феликстоу.
Дойл с беспокойством наблюдал за боссом. Донован не объяснил, в чем дело. Но услышанного во время разговора с Робби было достаточно, чтобы понять: это личное, и ему лучше не соваться. Дойл включил зажигание.
Донован перестал барабанить и нахмурился.
— О черт! — прошептал он.
— Что случилось, босс?
— Черт, черт, черт!
Донован повернулся к Дойлу, но смотрел мимо него, словно не мог сосредоточиться.
— Мне нужен компьютер. Сейчас же.
— Едем в отель?
Донован кивнул. Отель Джека Тары предназначался для влиятельных лиц, которые хотели укрыться от судебных разбирательств и проблем мира коммерции. Расположенный в нем бизнес-центр собирал посетителей больше, чем бассейн. Донован откинулся на кресло из кремовой кожи и стал массировать виски.
Зазвонил мобильный. Дойл взял его свободной рукой.
— Алло? — Он передал трубку Доновану: — Это Лора.
Ден молчал, пока сестра рассказывала о том, как съездила к нему домой. Услышав о пустом сейфе, он выругался.
— Всё? И паспорта нет? А конверт?
— Ящик пуст, Ден. Извини.
— Хорошо. Слушай, Лора, думаю, лучше держать Робби подальше от школы, пока я не вернусь. Если она взяла его паспорт, то попытается вывезти сына из страны. А в школе скажи, что он болен, или придумай еще что-нибудь.
— Понятно, Ден.
— Ты знаешь, что делать, если она придет к тебе?
— Она свое получит, если вздумает явиться. Не сомневайся.
Донован улыбнулся. Он видел сестру в ярости, и это было не самое приятное зрелище.
— Сделай мне еще одно одолжение, Лора. Позвони Банхэму в Кенсингтон. Пусть сменят все замки и поставят новый код на сигнализацию. Что-нибудь из картин пропало?
— Твою мать, Ден, откуда я знаю?
— Одна такая штуковина на стене. И еще та, что рядом.
— Мне нравится, что ты не потерял чувства юмора, братишка. Я не заметила никаких пропаж.
Донован хотел попросить сестру спрятать картины в хранилище, но передумал. Он был уверен, что дом достаточно хорошо охраняется. Последний раз, когда Донован оценивал свою коллекцию — а это было лет пять назад, — она стоила около миллиона фунтов. Рынок произведений искусства был на плаву, и Донован понимал, что стоимость картин с тех пор могла увеличиться раза в два. Вики не разделяла его любовь к искусству, да он и не говорил ей о настоящей цене коллекции.
— Я позвоню позже, Лора. И спасибо. Скажи Робби, что я люблю его, ладно?