Танго с призраком. Том 1

Гончарова Галина Дмитриевна

Мигель вздохнул.

— Антония кажется разумной девушкой.

— А еще она наверняка темная.

— Я этому не удивлюсь, — Мигель вздохнул… м-да. Его затея оборачивалась неприятной стороной. Но и отказывать от дома сироте?

Его просто не поймут, когда узнают. И узнают — наверняка.

— Рози, солнышко, Антония принадлежит к роду Лассара.

— И? Что с того, кроме их жуткой магии?

— Их слава, родная. Их слава. Темные маги на службе Астилии — это Лассара. У Антонии,

как у последнего представителя своего рода, есть возможность подать прошение королю. Думаешь, она не рассматривала эту возможность?

Женщина сдвинула брови.

— Она не кажется дурочкой. Нищенка, оборванка, но не дура, тут ты прав.

— И как мы будем выглядеть в этом случае? Отвергнув девочку? Отказав ей от дома?

Розалия скривилась.

Да, в этом случае ее дочерям не видать приличной партии. Такое пятно на репутации — это не купчиха в женах у аристократа, это-то как раз привычно. А вот предательство одного из своих…

Родовые связи весьма сильны в Астилии. Даже не родственные — родовые. И связь в пятом-шестом колене может быть важнее денег или оказанных услуг.

— Ты прав, родной. Но как же мне это не нравится!

— Роза, милая, своди ее к врачу. Приведи в порядок и объясни ситуацию. На многое эта девочка рассчитывать не может, все верно. Но я постараюсь поступить с ней честно. Превращу ее наследство в деньги, дам за ней приданое, а взамен она обязуется не доставлять нам никаких хлопот. Или — вылетит из нашего дома.

Розалия медленно кивнула.

— Да, это другое дело, любимый. Совсем другое.

— И поговори с девочками.

Розалия поджала губы.

— Пока я запретила им общаться.

— А теперь объясни ситуацию. Они уже взрослые, должны понимать.

— Что — понимать? Михелито, ты сам видишь. И Альбу, и Антонию, и Паулину… если Альба красавица, то бедняжка Паулина проиграет Антонии. И сильно.

— Ничего. Приданое ее выручит.

— Это если Антония также не подаст прошение о наследовании имени Лассара.

— Вряд ли. Темные — этом все сказано.

Розалия кивнула. Но все же она сомневалась.

— Кто знает…

— Все будет хорошо, родная.

— Ох, Михелито, — уткнулась в плечо мужа женщина. Расчет, да! Но за двадцать лет сюда и симпатия примешалась, и уважение, и понимание, и даже капелька любви. Любовь — она ведь разная бывает, и вот такая — тоже.

Не огонь, норовящий спалить все вокруг, но ровное и уютное пламя, на котором хорошо готовить утренний кофе.

— Все будет хорошо.

Розалия кивнула. Но она искренне в этом сомневалась. Сердце женщины чувствовало беду.

Какую?

Знать бы! Она бы ее… но было у Розалии подозрение, что уже поздно, непоправимо поздно.

***

Когда

стукнула дверь хижины, Долорес не особо удивилась. Разве что пожала плечами и повернулась обратно к очагу.

Что ж…

Так решила Судьба.

Двое мужчин, вошедшие в домик, явно почтения к судьбе не испытывали.

— Где она!? — скрипнул один.

Долорес бросила взгляд через плечо.

Визитеры ей не нравились. Ни старший — лет сорока на вид, худощавый и весь какой-то дерганный. Похожий на паука-сенокосца. Ни младший, более плотный и внешне симпатичный. Но признать его хотя бы обаятельным мешал взгляд…

Снулый, вялый, ей-ей, в тухлой рыбине огня и то больше, чем в этом типе!

Долорес пожала плечами, незаметно расстегивая брошь на шали.

— Не знаю. Место, Марти!

Маленький песик — помесь терьера невесть с какой дворнягой, которого Долорес брала с собой в лес, злобно зарычал на пришельцев. Не кинулся — был неглуп и понимал, что сразу такую пакость ему не одолеть. Но дайте волю — мигом вцепится.

Или хозяйка хочет с ними сначала поговорить?

Вот уж зря… от эти типов смертью пахнет!

— Врешь, старая гадина.

Долорес ответила словами, которые не положено знать почтенной старой синьоре. А вот старой гадине — в самый раз.

Услышав несколько вольное описание своей родословной, младший из мужчин почему-то обиделся. Хотя ничего оскорбительного для животных Долорес и не сказала. Но синьор шагнул вперед, протягивая руку и норовя ухватить женщину за костлявое плечо.

Наивный…

Нападать на деревенскую ведьму, в ее-то доме!

Долорес резко взмахнула рукой.

Шаль слетела с плеча, полоснула по глазам, словно живая обернулась вокруг мужчины, спутала ноги — и тот сам, по инерции продолжая движение, упал в очаг головой. Попал лицом в огонь, но не закричал — так удачно приложился лбом, что убивай — не очнется!

Второй из мужчин оказался умнее — и навел на синьору небольшой огнестрел.

— Я из тебя сейчас решето сделаю, гадина! Только дернись!

Долорес фыркнула.

— А живым потом уйдешь? Паучок?

— Что ты мне сделаешь, если сдохнешь? Где она? Отвечай?

— Сказала же — не знаю!

— Тогда скажи, на какую ногу хромать хочешь. Я тебе сейчас колено прострелю…

Долорес вздохнула — и скрестила руки на груди.

— Убивай. Я свое отжила, не жалко…

Выстрел действительно грянул.

"Паук-сенокосец" споткнулся — и рухнул вперед. А за его спиной возник синьор Хуан.

— Долли, я тебя не задел?

Синьора Долорес покраснела, как девочка. Это она-то Долли? В ее семьдесят?

— Все в порядке. Со мной.

— А этим что надо?