Танк "Клим Ворошилов-2". Ради жизни на Земле
Шрифт:
Нет, ну точно, почему в снабжении всяких э,… неадекватов полно? Выписывают тебе твое же с таким видом, словно ты у них изо рта последний кусочек хлеба отнимаешь. Н-да, нескольких часов намеков, ругани, иногда — сунутых где надо трофеев, и для бригады выписано все. Даже удалось сверхштатные танкетки для обучения получить. А они сейчас дефицит страшный. Ведь выпуск прекращен давно, да и для связи их часто используют. Вот и не хватает их. Теперь вон даже Т-26 и БТ оставшиеся в учебных ротах эксплуатируют. БТ правда редко — бензин авиационный все же дефицит, а вот Т-26, которые в тягачи не переделали, чаще.
Оставил Орлова договариваться,
— Ну, и что думаешь? Теперь так и будем отдельно воевать? Армия одна, а части разные, — Андрея спрашиваю.
— Нет, я уже осторожно перспективы провентилировал. Сейчас поднатаскивай Махрова, если в боях репутацию подтвердит — быть ему комбригом. А тебя при первой же возможности к себе замом заберу, это уже согласовано. Кстати, намекнули мне, что бригада наша по-прежнему в двойном так сказать подчинении, НКВД ее своей подшефной частью считает. Так что жди качественного пополнения.
— Неплохо, неплохо. Тэк-с, а ведь значит…
— Ты понял, я понял… Ленг, не рычи! Извините, товарищ, не бойтесь. Он у меня воспитанный, просто вы ему лапу придавили, слишком спешили к нам поближе подойти.
Смеюсь про себя. А ведь похоже, шнырь за нами следил. НКВД или просто карманник? Вовремя его Ленг пугнул, а то я что-то разошелся, осталось только в открытую про наше попадание и про возможные действия НКВД Андрея спросить. Нет, расслабился я что-то. Может, потому что часто о бригадном медсанбате вспоминаю? Как это написано в «Варианте Бис» — доминанта, блин. Во время боев не до того было, да и возраст у меня такой, что вроде это уже и не так интересует. Но вот, черт побери, как мальчишка себя последнее время чувствую. Влюбился, что ли? Шутка… Возвращаемся вверх по улице к гостинице. Вверх, потому что улица идет по склону возвышенности. Узенькая и извилистая. Впрочем, здесь таких много. Ага, вот и Борис.
— Ну и как?
— Все решил, товарищ полковник. Уже созвонился с нашими, к вечеру колонна подойдет, за ночь погрузимся и с утра назад.
— Тэк-с, отлично. Пойдем, поужинаем и готовимся к обратной дороге. Ну, Андрей, счастливо!
Обнимаемся на прощание с Андреем и идем в столовую. Вечером встречаем колонну и, убедившись, что все в порядке, выезжаем с Марченко домой, в бригаду.
18 июля 1942 г. Северный фронт, район Лужского оборонительного рубежа.
Звук близкого разрыва заставил невольно пригнуться всех, стоящих в неглубоком поясном окопчике. Подпочвенные воды, несмотря на жаркое лето, близко подходившие в этом районе к поверхности не позволяли углубить его больше и теперь большинство стоящих уже прикидывало, куда падать, если следующий немецкий снаряд упадет ближе. Но следующий за взрывом оглушающий грохот выстрела заставил всех не просто пригнуться, а присесть, выбивая из легких остатки воздуха. Все, открыв рты и невольно тряся головами от стоящего в ушах звона, с уважением посмотрели на стоящую неподалеку на насыпи и недавно проложенных рельсах огромную махину орудийного транспортера ТМ-1-14. Именно выстрел этой тристапятидесятишестимиллиметровой морской пушки и произвел такой эффект.
— Ну, как?! Нравится?! Представляете, как фрицам от нее достается!
— Да, впечатляет! — также невольно повышая голос, ответил полуоглушенный Юрий: — А как с корректировкой огня и точностью поражения целей?!
— Корректировку производим с наших корректировщиков-разведчиков и новейших автожиров, а точность стрельбы… пока отмечено, что после обстрела из тяжелых орудий немецкие батареи прекращают огонь. Недавно армейская разведка сумела попасть в район обстрелянной нашими орудиями корпусной батареи противника. Из четырех орудий всего одно уцелело.
Разговор прервал грохот выстрела второго орудия, хотя и ослабленный расстоянием, но все равно заглушавший все звуки вокруг. Одновременно старший группы инспекторов Ставки, полковник Конторович из ГАУ, махнул рукой, приказывая всем уходить по ходу сообщения в тыл. В принципе, все необходимое они уже увидели, и спокойно могли продолжить беседу в более спокойном месте. Уходя, Юрий бросил взгляд на позицию ближайшего транспортера. Там небольшой паровозик, почти не дымя благодаря хорошему углю, уже сдвигал транспортер с места. «Правильно» — подумал Мурашов: — «немцы этот район точно обстрелять попытаются».
Пробежавшись по узкому, извилистому окопчику, группа командиров оказалась с обратной стороны небольшого, поросшего густой рощей, холма, за которым стояли несколько «козликов». Все быстро заняли места в автомобилях и небольшая колонна устремилась прочь из опасного места. Уезжавшие машины догнали звуки нескольких разрывов, несколько приглушенные холмом и деревьями, но хорошо слышимые, несмотря на работу моторов.
— Обозлились фрицы! — опять крикнул тот же капитан первого ранга Мурашову: — Видимо что-то серьезное у них накрыли, давненько они так резко не отвечали.
Машины быстро удалялись от фронта и скоро звуки перестрелки воспринимались как отголоски дальней грозы. Въехав в полуразрушенный бомбежками поселок, колонна резко свернула направо и обогнув несколько строений, похожих на коровники, углубилась в лес. Через некоторое время машины остановились среди аккуратно расчищенного подлеска и частично вырубленных деревьев, под натянутыми среди стволов маскировочными сетями, с вплетенными в них ветками. Неподалеку, на поляне, едва различимой за стволами деревьев настороженно смотрели в небо стволы зениток, у двух из них, приглядевшись, можно было заметить дежурные расчеты. Охрана штаба корпуса, как от воздушного нападения, так и от диверсантов, была поставлена хорошо, это Мурашов проверил еще в день прибытия.
Честно говоря Юрию давно уже хотелось сменить обстановку и отвлечься, особенно от непонятного и все сильнее запутывающегося дела «Припять». Что-то непонятное, необычное и даже, если подумать, фантастическое постепенно вставало за простым и казалось абсолютно рутинным делом. Настолько необычное, что даже привычный ко всему и много повидавший личный порученец самого Наркома Внутренних Дел, прошедший, как говориться, Крым, Рым и медные трубы, начал понемногу нервничать. Настолько, что он, никогда не читавший ни Беляева, ни Жюль Верна, взял в библиотеке «Машину Времени» английского писателя Уэллса и прочел ее, причем не один раз. Вот, и в командировке от мыслей об этом деле не удается избавиться.