Танкист №1. Бей фашистов!
Шрифт:
– Вполне.
– Тогда вам лучше всего к «сомалийцам». Командует ими подполковник Толстых, позывной «Гиви».
Репнин кивнул:
– Слыхал.
– Ну, тогда желаю хорошо послужить, товарищ капитан!
Сводка политотдела МО ДНР:
«На 1 сентября 2014 года в Иловайском котле незачищенным остался только район Моспино, бои идут под Еленовкой и под Луганском.
За последние сутки произошли значительные изменения с конфигурацией котлов, в которые попали украинские каратели. В частности, фактически не осталось в окружении украинских силовиков
Но часть карательных отрядов, не успевшая уйти, сдались в плен, и сегодня этих пленных доставили в Донецк. Ни в одном населенном пункте Старобешевского района больше нет бойцов ВСУ. Эту информацию нам подтвердили жители Марьяновки, Старобешево, Нового Света, Стылы, Новоекатериновки, Комсомольского.
Из последнего села в субботу в райцентр в Старобешево было доставлено минимум 170 тел военных. По состоянию на сегодняшнее утро в котле под Иловайском украинские военные остались только в районе Моспино. На южном направлении бои сегодня идут под Еленовкой: здесь еще остаются силы и техника ВСУ. Село Мангуш пока остается ничьим – там ДНР контролирует лишь трассу на Мариуполь.
Продолжаются бои в ЛНР, но здесь ситуация пока без изменений. Боестолкновения со взаимными потерями в течение дня шли в районе населенных пунктов Переможное, Веселая Гора, Георгиевка, Счастье, Нижняя Ольховая, Белогоровка и Лесное».
Глава 3. Серая зона [1]
ДНР, Донецк. Ноябрь 2014 года
Подполковнику Толстых его фамилия не шла – Михаил Сергеевич был худым и чернявым, и вправду имея кавказские корни. А позывной он взял в честь деда, воевавшего в Великую Отечественную.
1
При написании главы использованы материалы А. Коца и Д. Стешина.
В чистеньком «пятне», без фуражки, «Гиви» выглядел немного несерьезно, однако даже мимолетное знакомство выявляло в нем тот самый незримый стержень, что скрепляет характер.
Сила в подполковнике чувствовалась, и воли тоже хватало.
– Танкист? – оживился Михаил Сергеевич. – Капитан? Замечательно! Пойдем, покажу…
«Гиви» провел капитана Репнина под крышу холодного бокса, где громоздился «Т-72», выложенный «кирпичиками» – контейнерами навесной динамической защиты. Вдоль борта было выведено белым: «Сомали».
Крышка люка была поднята, и из утробы танка доносилось смутное бурчание да звяканье ключей.
– Эй! – возвысил голос «Гиви». – Экипаж машины боевой! Вылазь.
Первым над башней воздвигся молодой парень с роскошным чубом, торчавшим из-под танкового шлема.
– Здравия желаю, товарищ подполковник! – ухмыльнулся он и глянул на Репнина.
– Позвольте вам представить, товарищ капитан, – сказал Толстых, – сам Рома Сегаль! Наводчик.
– Здрасте! – расплылся Сегаль.
Лязгнул передний люк, и в него высунулся некто щекастый, тоже в шлеме.
– Знакомьтесь – Юрий Рудак, мехвод.
Кряхтя, механик-водитель вылез из люка по пояс и отдал честь.
– А это ваш командир, капитан Репнин, Геннадий Эдуардович. Прошу любить и жаловать.
– Ну, любить – это необязательно, – усмехнулся Геша.
– Оставляю вас на съедение, товарищ
Репнин поглядел на мехвода – тому было явно за сорок, а лычки сержантские.
– Давайте сразу договоримся, – сказал он, – будем на «ты», чтобы никакой путаницы. Если придется фашистов бить, «выкать» некогда будет. Сержант Рудак, вас как по батюшке?
Рудак заулыбался, словно радуясь командирской непоследовательности:
– Михайлович. Юрий Михайлович.
– Сороковник есть уже?
– Полтинник, товарищ капитан!
– Поздравляю.
– А я – Роман Романович! – проявил инициативу наводчик.
– Рад за тебя. Как машина?
– Зверь!
Репнин, однако, кивать начальственно не стал – мол, принимаю к сведению, а облазил танк сверху донизу, осмотрел, ощупал все, от пушки до ленивца.
В общем, впечатление у него сложилось неплохое. Машина была, конечно, не новая, но ухоженная. Воевать можно.
Отобедав с экипажем, Геша взялся за квартирьерские заботы. По совету бывалых товарищей отправился на окраину Донецка, на Киевский проспект, где можно было снять комнату чуть ли не даром – случались обстрелы.
Рядом, сразу за чертой города, пролегала «серая зона», ничейная территория, где постоянно шарились каратели – то из минометов обложат, то артиллерией приветят.
Здесь, на окраине осажденного города, война наследила изрядно. В паре мест, даже рядом с остановкой, торчали хвостовики реактивных снарядов, внедрившихся в асфальт. На углу ржавел остов сожженного автобуса, давно разбитые витрины были заколочены досками, а дома зияли черными провалами – это взрывались снаряды, вырывая «пещеры» в железобетоне и кирпичной кладке.
Найдя нужный дом, на стене которого была намалевана громадная кривая стрела, указующая вход в бомбоубежище, Репнин поднялся на четвертый этаж и позвонил.
Ему открыла моложавая женщина с крашеными волосами, за спиной которой маячил отрок лет пятнадцати.
– Здравствуйте, я по поводу комнаты.
– А-а, проходите, проходите!
Хозяйка квартиры, назвавшись Тамарой Алексеевной, провела Гешу, сильно хромая, и показала угловую комнату. Ничего особенного – диван-кровать, шкаф, стол, стул.
Торговаться Репнин не стал – цена была смешная. Тамара обрадовалась и этим деньгам.
– Вова, поставь чайник!
– Тамара Алексеевна… Я же вас объем.
– Да бросьте! Я с утра пирожков напекла целый тазик.
– А с чем?
– Лук-яйцо. И яблоки.
Геннадий вздохнул:
– Вот тут я слаб!
После второй чашки (и четвертого пирожка) Репнин разомлел.
– Страшно тут? – спросил он, кивая на развороченный когда-то и кое-как починенный балкон.
– Привыкли уже, – вздохнула Тамара. – Вот в первый месяц было… Жуть! Помню, штурмовик украинский над самой крышей пролетел. Школу бомбанул, а тут его наши и «спустили»! Канонада каждый день и каждую ночь, тряслось все… Детей в ванных укладывали. А как я однажды на дачу съездила! Малина зреет, собирать пора, а тут война. Все равно поехала! В жизни никогда я так быстро ягоду не собирала! А тут грохот – танковая колонна заблудилась, заехала в наш кооператив. Вылезает из люка танкист, спрашивает дорогу в Стукалову балку, а наша соседка к нему бросается. «Родненькие, – кричит, – вы только не сдавайтесь!» И тут видит трезубы украинские… У нее аж лицо перекосилось! Ох… Я теперь точно отличу, что стреляет – гаубица или танк. По звуку «прилетов» – опыт есть. Вот сюда, – она показала на балкон, – попал снаряд из гаубицы. Это тогда мне ногу оторвало. Осколок здоровый был, со сковородку, отрезал мигом.