Танкист-1
Шрифт:
— Вы едете до Владивостока?
— Да.
— Замечательно. Не люблю когда меняются попутчики. И прекратите смущаться, молодой человек. Нам ведь вместе ехать целые сутки. А потому будем добрыми соседями и давайте знакомиться. Сверидова Антонина Сергеевна, мои дети, Алина и Владимир, — представившись сама, представила она и своих детей.
— Виктор, — свою очередь назвался он.
— Позвольте, господа, — произнес появившийся носильщик с двумя объемными чемоданами и весьма вместительным саквояжем.
— Я сейчас, — взялся было
— Ништо, сынок, — сразу признав в парне рабочую кость, произнес тот. — Я заброшу на антресольку. Мне не сложно. А ты уж потом разберешься.
— Спасибо.
Роста у Нестерова для того, чтобы проделать этот маневр быстро, явно не хватало. Зато носильщик управился в два счета. Пристроив кроме чемодана Виктора еще и два его попутчиков. Оставив внизу только саквояж, который поместил в короб под одной из нижних полок.
После того как он получил соответствующую плату и удалился, в купе прошла Алина, и пристроила на стол лубок в виде короба с крышкой. Этот отличался от работы Виктора куда большей основательностью и мастерством. Сразу видно, вещица не на один раз. Быть может уже не одно путешествие пережил. Гадать о его содержимом не приходилось, ароматы доносящиеся от него явственно говорили о съестном.
— Виктор, вы не возражаете, если мы объединим наши припасы, и будем питаться вместе. Так будет проще, и мы не станем друг друга смущать.
— Д-да, конечно, — закивал он, явно не зная как себя вести.
— Вот и договорились. Надеюсь никто еще не проголодался?
Вопрос риторический. Только девять утра, а кто же отправится в дорогу не позавтракав. Девушка ответила отрицательно, и опустилась на нижнюю полку, рядом с матерью. А вот ее брат и не подумал отказывать себе в удовольствии чего-нибудь пожевать, и тут же попросил пирожок.
Скорее всего ему обычно не потакали в этом, но на время путешествия многое временно пересматривается в сторону послаблений. Мать покачала головой, словно хотела обозвать сына хитрюгой, но все же открыла крышку короба и достала одуряюще пахнущий пирожок. Виктор даже не будучи голодным должен был сделать над собой усилие, чтобы не подать виду, что у него потекли слюни.
— Хотите, Виктор? — предложила она и ему.
— Н-нет, благодарю. Я сыт.
— Пирожки, это не чтобы поесть. А потому что вкусно, — откусив изрядный кусок, авторитетно произнес подросток.
— Володя, сколько раз я тебе говорила, разговаривать с набитым ртом, не красиво. Виктор, а вы по-видимому во Владивосток поступать?
— Да. В танковое училище.
— А-а-а, танки, — разочарованно произнес подросток, успевший проглотить первый кусок. — Я буду поступать в летное.
— Ну, тут уж кому что нравится, — развел руками Виктор.
— А мы вот гостили в Троицке у моей сестры. У Алины на будущий год уже не получится сюда приехать, сначала выпускные экзамены в гимназии, потом вступительные в университет.
— Отчего же мама. Университет ведь не военное училище,
— Только август не самый теплый, — заметил Виктор, который уже начал осваиваться с попутчиками, — вам бы приехать в июле.
— Ну, в Троицке никогда не бывает особо жарко, так что это не столь важно, как навестить родных. Вот они к нам как раз стараются приехать в теплое время, чтобы покупаться в море, — высказала свое мнение Антонина Сергеевна.
— А я вас кажется знаю, — произнесла Алина, внимательно всматривавшаяся в его лицо. — Точно! Это же про вас писали в «Вестнике ДВР»? Вы тот самый троицкий Кулибин?
— Действительно? — вздернула бровь Антонина Сергеевна.
— Так получилось, — вновь покрываясь краской, подтвердил Нестеров.
В этот момент раздался долгий паровозный гудок, после чего по составу прошел каскад перестука сцепок вагонов, и перрон поплыл мимо частично занавешенного окна.
— Ну, с богом, — перекрестившись произнесла женщина, после чего вновь обратилась к попутчику. — Что же, путь у нас неблизкий, а потому предлагаю скоротать время за разговором. Есть мнение, что это помогает не замечать его течение. Итак, Виктор, каким было ваше первое изобретение?
Поначалу рассказывать было как-то неловко. Не любил он бахвалиться. Но постепенно разговорился, и стал рассказывать куда уверенней. Еще и в лицах, вызвав улыбки всех троих, когда изображал младшую сестренку, вдохновившую его на изобретение механической терки.
Когда он закончил рассказывать о своих достижениях, пришел черед обычной беседы. Антонина Сергеевна живо интересовалась его семьей, порадовалась за их большую семью и рассказала о себе. Как оказалось она уже десять лет как вдовствует и сама поднимает двоих детей. Работает учительницей математики в гимназии, где учатся и ее дети. Вернее Владимир только перейдет туда в восьмой класс.
Постепенно Антонина Сергеевна отошла в сторону, предоставив молодым людям общаться самостоятельно. Говорили обо всем и ни о чем конкретно, вспоминали интересные случаи, делились мечтами. Владимир сцепился с Виктором доказывая, что авиация это самый главный род войск и он непременно поступит в авиационное училище. При этом он косился на мать, которая похоже была против подобного выбора. Что и понятно. Ее супруг был как раз летчиком, и погиб при испытаниях нового самолета в двадцать четвертом году.
Алина не могла чувствовать себя совершенно свободно в присутствии матери. Да и Виктор постоянно смущался, то и дело ловя себя на том, что рассматривает женские прелести вдовы. Однажды Антонина Сергеевна его даже подловила в тот момент когда он пялился на ее высокую грудь. Когда их взгляды встретились, она едва заметно улыбнулась одними лишь уголками губ, чем вогнала его в краску. Нестеров почувствовал себя настолько неловко, что вынужден был покинуть купе. Ну или сбежал, боясь еще больше усугубить ситуацию.