Танкист-штрафник (с иллюстрациями)
Шрифт:
– Почему они нас ближе не подпустили? Ударили бы из всех стволов, спасибо, что разведка никудышная, и оба батальоны бы накрылись.
– А зачем им два батальона? – отозвался Антон Таранец. – Судя по всему, там целый укрепрайон. Пока держат нас на расстоянии, а когда людей и техники побольше соберется, шарахнут из всех стволов. Наверняка у них и 150-миллиметровки имеются.
– Тяжелую технику они за Днепр не потащат, – согласился Колобов. – Для них люди ценнее. А стволов и снарядов хватает.
– Товарищ майор, – тихо проговорил лейтенант разведки. – Мы вначале только противотанковые
– Тише! – перебил его Колобов.
Мы отчетливо услышали километрах в трех впереди и справа орудийные выстрелы. Наверняка наступал батальон Каретникова. Впрочем, какой там батальон! У него оставалось всего шесть танков, а в усиление ему дали четыре легкие самоходки СУ-76. Из-за открытого верха их иногда называли «брезентовый фердинанд». Со слабым карбюраторным двигателем и тонкой броней эти самоходки легко становились добычей артиллерии. Но, имея в неподвижных рубках сравнительно сильные противотанковые пушки, СУ-76 неплохо уничтожали цели.
Если Каретников повторит лихую атаку, как под станцией Штеповка, остатки его батальона раздолбают за несколько минут. Радист, с трудом поймавший сигналы радиостанции Каретникова, позвал Колобова:
– Товарищ майор, идите быстрее, волна неустойчивая. Комбат Каретников вас срочно вызывает.
– Сначала разведка, теперь связь хреновая, – бурчал Колобов, принимая из люка телефонную трубку.
– Холмы, высота, – оправдывался радист.
– Цыц ты! Каретников? Слушаю…
Мы курили, пытаясь понять из коротких вопросов Колобова, что происходит на фланге. Кажется, майор Каретников на рожон не полез. Колобов приказал ему:
– Оставайся на месте. Танки рассредоточить. Быть готовым к атаке. – Сунул трубку радисту, весело попросил закурить и объявил: – Каретников с высоты уже Днепр видит. Километры остались. Вот фрицы за них и цепляются.
Пока курили, сообщил нам, что третий батальон наткнулся на сильный огонь, потерял один танк и отступил. Ведет огонь по немецким саперам, которые пытаются минировать подходы.
– Минируют на ходу, гады. А к переправе сплошные колонны и толпы идут. Переправу наши бомбят, если прорвемся, загоним не меньше дивизии в Днепр. – Прозвучало легковесно, с оттенком самодовольства, и опытный командир Колобов сменил тон: – Таранец, выдели машину, поставь в километре пост из числа десантников. Грузовики с пехотой пусть останавливаются, где низина и кусты. Будут подходить тяжелые гаубицы – разворачивать и готовить к стрельбе.
Он отыскал глазами замполита нашего батальона и приказал:
– Возглавишь пост. Маскировка и прочее. Двигай. Где командир батареи СУ-122?
– Здесь, – вытянулся старший лейтенант.
– Опять прятаться будешь или повоюете?
– Мы не прячемся. Воюем, как положено.
– Тогда слушай. Фрицы нас пока не тревожат.
– Так точно, – козырнул командир разведвзвода с перевязанной рукой и засохшей кровью на щеке.
– Давайте, самоходы. Не теряйте времени. – Потом повернулся к Таранцу: – Сколько в батальоне танков?
– Одиннадцать, считая три из пополнения.
– Чем тебе пополнение не нравится?
– Экипажи необученные.
– Сейчас это не важно. Еще три танка я тебе из своего батальона выделю. Обходи хутор, как его там на карте кличут?
– Мариновский, – подсказал начальник штаба.
– Вот, Мариновский. Хорошее название. Десант у тебя есть. Возьмешь дополнительно пехотную роту на грузовиках и минометы. Позже подошлю еще людей. Ударишь с левого фланга, когда «сушки» по отступающим к Днепру огонь вести будут. Немцы все возможное сделают, чтобы им глотки заткнуть. Поэтому времени у тебя много не будет. Волков!
– Здесь! – Я сделал шаг вперед и козырнул.
– Прикалывай на погоны третью звезду. Комбриг еще вчера приказ отдал. Штабных бумаг ждать не будем. Фогель, тебя поздравляю с лейтенантом!
– Служу трудовому народу! – по уставу ответил мой взводный.
– Живее цепляйте звезды, и вперед! Передай по рации своему взводному, который вперед вырвался, пусть начинает вести беспокоящий огонь по траншеям. Я подошлю к нему еще пару машин.
С запасных гимнастерок ребята сняли звезды и торопливо нацепили нам с Фогелем на погоны. Все на бегу. И медаль я получал так же, второпях, когда собирались в Челябинск. Пустяк, а приятно.
Танковые бои во время наступления на Днепр часто напоминали друг друга. Если не удавалось с ходу прорвать оборону, начинали обход и вступали в бой с флангов. Впрочем, к тому времени, когда наши гремящие машины выходили во фланг, немцы уже были, как правило, готовы к отражению атаки. Разве что укрепления оказывались послабее и орудия били из неглубоких капониров, давая возможность драться на равных.
Нам не зря прикололи звездочки на погоны. Была бы возможность, Колобов привинтил бы и ордена на грудь. Он не скрывал, что посылает на верное уничтожение батарею СУ-122. Правда, самоходчики уже ушли и не слышали правды, о которой, может, и сами догадывались. Требовались пушки помощнее, чтобы рассеять отступающие немецкие колонны тяжелыми снарядами и заставить зашевелиться укрепленный муравейник вокруг хутора Мариновский. Мы не знали, сколько там техники, орудий и войск, но понимали хорошо одну вещь. Фрицы прижаты к Днепру, заслон получил приказ сдерживать наши войска, сколько возможно. Тех, кто прикрывает отступающие колонны, не ждут на переправе. Их задача – драться до последнего. Дать возможность перебраться на правый берег как можно большему количеству своих солдат и офицеров.